Саратов — мой родной, любимый город. Ежедневно я хожу по его улицам и проспектам, прокладывая собственные маршруты — по тем местам, которые особенно дороги сердцу.
Старинные особняки завораживают меня. Они удивительно красивы, создают особый облик города, словно поют свою песнь с уникальным «саратовским» акцентом.
Одно из моих (да и не только моих) любимых зданий архитектора П.М. Зыбина находится на улице Советской (бывшей Малой Дворянской или Константиновской). Я называю его «дом с кариатидами» и с грустью вижу, что на протяжении полувека никто ничего не сделал для его ремонта и реставрации. Задумавшись: кто же жил в этом доме? Что за тайны хранят загадочные химеры и кариатиды? — я и написала эту статью.
Хотелось бы, чтобы мы лучше знали свою историю, передавали знания младшим поколениям и учили их бережнее относиться к нашим духовным и материальным ценностям, к нашей культуре.Каждый, кто сворачивает с улицы Радищева на Советскую, почти сразу вздрагивает, увидев это здание. Дом настолько необычен, что приковывает внимание гораздо сильнее, чем солидный банк напротив, кафе и новомодные бутики. Это бывший доходный дом Пташкина, знаменитый своей особой архитектурой и стойкостью, с которой он переносит бремя лет и равнодушие окружающих, не мешающих его тихому умиранию.
Необычное здание занесено в книгу «Саратовский модерн» (там можно рассмотреть декор фасада во всей красе). Его украшают две юные кариатиды на уровне верхнего этажа, симметрию с которыми составляют две измождённые химеры, поддерживающие подъезд. Считается, эти пары символизируют молодость и старость — полюса жизненного цикла. Впрочем, возможно, у них совсем другая история.
Да и юные грации уже не столь ослепительны, как в начале прошлого века, в 1911 году, когда в новый дом въехали его владельцы, счастливое семейство —управляющий страхового общества «Саламандра» Лев Исаевич Пташкин, его супруга Фаина Иосифовна (кстати, дочь известного киевского ювелира Маршака) и дети — Нелли и Юрочка.
Сложно теперь представить внутреннее убранство этого дома, но воображение рисует уютные детские, гостиную с роялем и изысканной люстрой, массивный стол в кабинете отца… И книги, книги, с которыми так приятно было коротать долгие вечера, уносясь в волшебную страну грёз.
Нелли так и делала, даром что училась на «отлично» в женской гимназии Э.К. Ульрих, до которой было всего полквартала. Вернувшись с занятий, она погружалась в чтение романов, не видя ничего вокруг, а потом, отложив книгу, представляла себя героиней, отважной путешественницей, счастливой возлюбленной или эмансипированной дамой.
Сказать откровенно, девушка мечтала стать актрисой. А если не получится — знаменитой писательницей. И уже давно вела свой личный дневник — тетради в красивых твёрдых обложках, куда записывала сокровенные мысли. На этой стезе кумиром Нелли была рано умершая талантливая художница Мария Башкирцева, чей дневник девушка прочитала залпом.
«Радостный трепет овладевает мной, когда я гляжу вдаль… — писала Нелли. — Дайте даль золотую… Жить полной жизнью, всеми силами души!»
Смелые, окрылённые мечты о будущем творческом и личном счастье перечеркнули нагрянувшие революция и Гражданская война. Четырнадцатилетняя Нелли с мамой и братом, спасаясь от погромов и арестов, вынуждена была перебраться в Москву, к родным. Поняв, что революция — ураган, накрывший всю Россию, и судьба всей семьи висит на волоске, Пташкины эмигрируют во Францию. Бросая нажитое добро, лишний скарб. Нелли не расстаётся только со своим дневником, на страницах которого нежные девичьи мысли вытесняются жёсткими, недетскими суждениями о войне и мире, о судьбе, хаосе революции и невозможности личного счастья. Дневник Нелли — красноречивое свидетельство горя, волнения и краха надежд на исполнение всего намеченного прежде.
Впрочем, умные, образованные, интеллигентные люди обязаны противостоять любым обстоятельствам. И Нелли Пташкина в свои прекрасные семнадцать лет поступает в Сорбонну, её зачисляют в бакалавриат знаменитого университета.
Но случилось непоправимое. Уехав прогуляться в Шамони, девушка отправилась гулять на берег моря, чтобы немного успокоиться после треволнений и просто подышать свежим воздухом. Мечтательница, засмотревшись на водопад, оступилась на камнях, упала в воду и утонула. Её тело нашли и предали земле на кладбище Нуази-ле-Гран. А «Дневник» безутешная Фаина Иосифовна издала, слегка его подкорректировав. Ей помог известный общественный деятель русского Зарубежья Сергей Сватиков, писавший предисловие к книге.
Так я представляю в облике одной из кариатид юную, не по годам умную Нелли и словно слышу её негромкий голос «из прекрасного далёка».
Второго голоса почти не слышно за звуками фортепиано. Возможно, иногда в этот дом вместе с отцом, инженером Вячеславом Яхимовичем, проектировавшим уникальное «лучистое» паро-бетонное отопление в доме, приходила ненадолго его дочь Наташа. Девочка была влюблена в музыку. А в неё саму, будучи в Саратове на гастролях, пылко влюбился немолодой знаменитый поэт-символист Константин Бальмонт. И посвятил Наталье (в те годы уже студентке) целый стихотворный цикл «Беседка».
Мне хочется с тобой уйти в беседку —
О, милая, вдвоём, вдвоём!
Цветущую к тебе приблизить ветку,
Цветок увидеть на лице твоём.
Кто мог подумать, что через два года знаменитый поэт уедет навсегда за границу и больше не вернётся на родину?..
О саратовской музе поэта известно не слишком много. Наталья Вячеславовна родилась в 1895 году в Харькове. После окончания Саратовской консерватории по классу профессора А.Н. Дроздова с 1920 по 1922 год преподавала фортепиано в Пролеткульте. Позже, с середины 30-х годов, заведовала отделом специального фортепиано в центральной детской музыкальной школе на улице Т. Шевченко.
А сразу же после Великой Отечественной войны, в 1946 году, Наталья Вячеславовна была приглашена в консерваторию преподавателем по классу общего фортепиано и проработала там почти пятнадцать лет…
Прекрасные кариатиды под крышей дома полузакрыли глаза, вспоминая прошлое. Они не ропщут на непогоду, из-за которой былая красота обветшала и осыпалась, не предъявляют претензии к многочисленным нынешним жильцам дома — в нём много лет располагаются коммуналки. Их не волнует отсутствие мемориальной доски, напоминающей имена архитектора П.М. Зыбина, скульптора Кононова, инженера-новатора В.А. Яхимовича и прежнего домовладельца Л.И. Пташкина. У них своя история… Но я знаю одно: тонкая ниточка надежды связывает нас всех с этим домом. Очень хочется, чтобы ещё не одно поколение любовалось саратовским архитектурным шедевром, вплетающим свою неповторимую ноту в мелодию нашего города.
Анна Морковина