Когда-то по дну ручьев в Рудных горах перекатывались крупинки чистого олова. Рудокопы складывали из камней ступенчатые запруды, вылавливали светло-серые бусинки, плавили их в тигелях и делали ходовую по тем временам оловянную посуду. Отсюда и пошло название деревушки — Зайфен, что значит «мыть», «намывать».
Родина Щелкунчика
Когда-то по дну ручьев в Рудных горах перекатывались крупинки чистого олова. Рудокопы складывали из камней ступенчатые запруды, вылавливали светло-серые бусинки, плавили их в тигелях и делали ходовую по тем временам оловянную посуду. Отсюда и пошло название деревушки — Зайфен, что значит «мыть», «намывать».
В долгие зимние вечера рудокопы любили посидеть в домашнем тепле, вырезая из душистого деревянного чурбачка забавную зверюшку, героя народной сказки, злую соседку, похожую на ведьму, или ненавистных притеснителей — князя, барона, их усердных помощников, выколачивающих кнутом последнюю копейку у бедняка рудокопа. Жадного притеснителя изображали с зубастым, огромным, прожорливым ртом. Какому-то веселому резчику пришла в голову озорная идея — заставить деревянного уродца щелкать орехи. Пусть-ка потрудится и посмешит рудокопов!
Так появился на свет Щелкунчик — деревянная кукла-карикатура — король и кнехт, разбойник и жандарм, фабрикант и мироед. С карикатурно размалеванным лицом и в помпезном мундире.
В 1699 году Иоганн Химан, крестьянин из Зайфена, нагрузил ручную тачку деревянными игрушками своих односельчан и покатил ее по извилистым горным тропам и колдобистым проселочным дорогам на ярмарку в Лейпциг. Он прошагал с тачкой почти триста километров туда и обратно, но вернулся довольный — игрушки распродал выгодно. И особенно понравился покупателям большеротый Щелкунчик.
Семьдесят лет спустя зайфенцы уже отправляли свои поделки в города еженедельно на большой фуре, запряженной четверкой коней. К концу XVIII века Щелкунчики расходились по всей Европе и плыли на кораблях в Америку. Но зайфенские резчики не богатели. Семья надомников из семи человек не зарабатывала в день и одной марки. Чтобы не умереть с голоду, дети работали наряду со взрослыми по двенадцать и больше часов в сутки. Щелкунчик не был для них милой веселой игрушкой…
И все-таки даже в самые голодные времена зайфенские умельцы обязательно делали что-нибудь не на продажу, а для дома. В красном углу стояла пирамида — многоярусная подставка для десятков, а то и сотен резных раскрашенных фигурок. Пирамиду венчала легкая круглая крыльчатка, вращавшаяся от теплых струй воздуха, согретого свечами.
И был у каждого настоящего мастера свой заветный Щелкунчик, гордость семьи. Каждый по-своему представлял его себе и создавал «Зубастика» иной раз всю жизнь.
Одного из Щелкунчиков увидел в начале XIX века замечательный сказочник Эрнст Теодор Амадей Гофман. Фантазия Гофмана создала великолепную сказку, героем которой стал Щелкунчик.
В 1851 году была издана иллюстрированная книга сказок Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король». А по сюжету сказки родиной Щелкунчика является Нюрнберг. Рождественская сказка сделала популярным главного героя, а массовое производство позволило покупать Щелкунчиков всем слоям населения. Орехоколы делались из твердых пород дерева (предпочтение отдавалось самшиту), металла и очень редко — из фарфора или слоновой кости.. В 1865 годе семья Фухтнер создала первый образец Щелкунчика Рудных гор. 35-сантиметровый Щелкунчик, напоминавший весельчака, был снабжен винтовым механизмом, как в сказке Гофмана. Создатели разукрашивали свои фигурки в красно-желтые или сине-оранжевые тона. Однородный жакет украшали простыми точками и линиями. На голове красовалась каска шахтера или золотые полоски, напоминавшие корону. Глаза, усы и ноги были сделаны из массы, подобной тесту. Шкурка кролика использовалась для волос и козлиной бородки. К началу XX века Щелкунчики преобразились, они стали похожи на мрачных старых солдат, лесников, полицейских и пожарных. В наши дни Щелкунчики в Германии, в основном, делаются по принципу плоскогубцев: на спине у них имеется ручка, при поднимании которой рот Щелкунчика открывается, и в него можно положить орех.
Волшебник
«…Чего только он не умел делать! Писать книги, заставившие заговорить о себе всю Германию, импровизировать на фортепиано, сочинять оперы, рисовать карикатуры, сыпать остротами, едва начав рассуждать о чём-нибудь». Он – это Эрнст Теодор Амадей Гофман.
К этому списку талантов, перечисленных его другом и издателем Юлиусом Эдуардом Хитцигом, необходимо добавить ещё один: Гофман умел быть… волшебником.
«Щелкунчик и Мышиный Король» — одна из знаменитых волшебных историй, написанных Гофманом, сюжет которой как раз и родился в общении с детьми его друга Хитцига. Он всегда был желанным гостем в этой семье, а дети ждали его восхитительных подарков, сказок, игрушек, которые он делал своими руками.
Подобно умельцу-крёстному Дроссельмейеру, Гофман смастерил для своих маленьких друзей искусный макет замка. Имена детей он запечатлел в «Щелкунчике». Мари Штальбаум — нежная девочка с отважным и любящим сердцем, сумевшая вернуть Щелкунчику его настоящий облик, — тёзка дочери Хитцига, прожившей недолго. Зато её брат Фриц, доблестный командир игрушечных солдатиков в сказке, вырос, стал архитектором, а затем даже занял пост президента Берлинской академии художеств…
Бессмертный балет
Воспоминания детства, о годах, проведенных в родном доме среди близких людей, играли важную роль в жизни великого русского композитора Петра Ильича Чайковского. Особенно он был привязан к своей сестре Александре Ильиничне., которая в свою очередь признавалась, что еще маленькой считала лучшими минутами, когда, забравшись с ногами на кресло и свернувшись калачиком, она могла слушать, как Петя импровизирует.. Она обожала сказки, и дома её звали Ундиночкой. Это ей Пётр Ильич посвятил и «Ундину», и «Лебединое озеро», и «Щелкунчика» с «Иолантой»..
Работа над музыкой к балету «Щелкунчик» совпала с тяжелейшим периодом в жизни композитора. Все сошлось: творческий и духовный кризис, материальные трудности, непонимание окружающих, и самое тяжелое – смерть любимой сестры Александры.
И тогда, думая о Гофмане, которого они с сестрой очень любили в детстве, потому что сами были похожи на Фрица и Мари, Пётр Ильич, может, впервые обратил внимание на имя Амадей. Гофман прибавил его к Эрнсту Теодору из любви к Моцарту; но не только: ведь и сам Вольфганг взял его в конце жизни, потому что оно означает – Любящий Бога.
И все встало на свои места: вера и любовь девочки спасает заколдованного принца, и они вместе входят в Конфтенбург – в Царство Небесное. Только дорога к нему ведёт через битву, через тёмный зимний еловый лес и вьюгу. Так родился великий балет на музыку Петра Ильича Чайковского «Щелкунчик»
18 декабря 1892 года, в один вечер, на сцене Санкт-Петербургского Мариинского театра вышли постановки оперы «Иоланта» и балета «Щелкунчик».
До сих пор балет идет во многих театрах всего мира и является одним из символов Рождества. Есть он и в репертуаре Саратовского театра оперы и балета.
Елена Гаазе