Кто такой священник? На этот вопрос по-настоящему может ответить, наверное, только он сам. И, пожалуй, чем больше опыта служения, тем точнее и глубже будет ответ. Однако интересно, что могут сказать об этом те, кто только-только окончил семинарию, кто прошел по выбранному пути всего несколько шагов, кто только начал соединять в себе самом теорию и практику? Мы побеседовали с нынешними выпускниками Саратовской православной духовной семинарии в священном сане.
Иногда хочется сбежать в Понт
Священнику Игорю Сысуеву 22 года. В августе 2016 года он был рукоположен в сан диакона, в январе 2017 года — в сан иерея и сейчас служит в храме преподобного Сергия Радонежского в поселке Юбилейный города Саратова. Отвечая на мой вопрос о том, какие мысли и страхи посещают молодого человека перед рукоположением, отец Игорь ответил, что священническое служение, по слову святителя Иоанна Златоуста, самое высокое из всех возможных на земле, а значит, и самое ответственное. В основе его — жертвенность. Будущий пастырь должен испытать себя, подобно тому как Христос испытывал апостолов Иакова и Иоанна: готов ли пить чашу Его и крещением Его креститься? И ответ может быть только утвердительным, иначе не стоит вступать на этот путь. Страх, конечно, будет, но его нужно побороть.
Отец Игорь, с раннего детства занимавшийся хоккеем и мечтавший о спортивной карьере, в подростковом возрасте стал задумываться и о другом пути — о служении Богу перед престолом. Но это, как он полагал, когда-нибудь потом, когда с игрой в хоккейной команде будет покончено. Однако Господь распорядился иначе. Получив серьезную травму ноги и оказавшись на три месяца прикованным к больничной койке, юноша погрузился в размышления о христианской жизни, в душеполезное чтение, а по-настоящему воцерковиться ему помогло впоследствии послушание алтарника. Постепенно в сердце всё больше разгоралось желание быть священнослужителем, поэтому колледж радиоэлектроники, куда юноша пошел после 9 класса, он так и не окончил — поступил в духовную семинарию.
— Никто не мог меня переубедить — ни отец, который поначалу вообще был против; ни мама, которая хоть и радовалась моему выбору, но считала, что надо все-таки светскую профессию получить; ни преподаватели, которые прочили успешное программистское будущее. Находясь в храме, я испытывал невероятное счастье, подолгу задерживался после службы, чтобы переделать в алтаре все дела, — просто не хотелось уходить.
Это счастье отец Игорь испытывает и теперь. Однако порой, признаётся батюшка, образ святителя Григория Богослова, который после хиротонии, сочтя себя еще не вполне достойным этого высокого служения, сбежал в Понт, бывает очень понятен и близок:
— Тяжело осознавать, что не соответствуешь нравственному уровню пастыря, каким он описывается у святых отцов Церкви. Для меня на данном этапе тяжела та ответственность за других людей, которую несет на себе священник, ведь и жизненный, и тем более пастырский опыт у меня совсем еще небольшой. Больно и тогда, когда люди не слышат тебя, интересуются только обрядовой стороной веры. Слово — стрела, как говорил святитель Василий Великий, но я, видно, не стал еще той крепкой рукой, которая запускает стрелу точно в сердце.
Отец Игорь вспоминает слова преподобного Гавриила (Ургебадзе), великолепно формулирующие принцип жертвенности пастыря, о которой он говорил в начале нашей беседы: «Ваша жизнь — моя жизнь». Свою задачу он видит в том, чтобы вырасти до этого. А на мой вопрос, что же может помочь, уверенно отвечает: Евхаристия и стремление быть христианином по-настоящему.
Задают один вопрос — ответь сразу на несколько
Священник Кирилл Терентьев пошел по стопам отца и старшего брата, так что особых поисков жизненного пути у него не было. В октябре 2017 года он был рукоположен в сан диакона, в январе 2018 года — в сан иерея. Сейчас ему 23 года, и он штатный клирик Свято-Троицкого кафедрального собора Саратова.
Отец Кирилл вспоминает, что папа никогда не говорил о том, каким должен быть священник, считая, что в этом наставляет сама жизнь. Так, в памяти с детства запечатлелось, как сгорел деревянный храм в родном Кузнецке, где отец был настоятелем, как тот взялся строить новый, как собирал людей, которые были дезориентированы и не верили в успех дела, как преодолевал собственные сомнения.
— Просто смотришь, как человек живет, чем дышит. Вообще, священник — это тот, кто полностью себя отдает Церкви и Богу, как бы трудно ни было сочетать это с семейной жизнью, с собственными нуждами. Служить Господу — значит наполнить молитвой всю свою жизнь, и я стараюсь не браться без нее ни за какое дело — ни огород копать, ни человеку, пришедшему за советом, на вопросы отвечать.
А бывали ли уже, спрашиваю, в его пастырской практике вопросы, ставящие в тупик, и что в этом случае можно сделать. Отец Кирилл признается: да, были, и самое правильное решение в этом случае — честно сказать «не знаю» и помочь найти более опытного священника, который ответит. Ведь иначе можно просто навредить вопрошающему. Это нормально и правильно советоваться с более умудренными пастырями, считает батюшка, а как же еще развиваться. Священник, как врач, учится всю жизнь.
Отец Кирилл делится своими главными стремлениями:
— У меня есть горячее желание как можно больше людей привести к Богу, переубедить в стереотипах, сложившихся в отношении Церкви, духовенства. Раньше были какие-то иллюзии, что это просто, а сейчас, уже совершая служение, понимаешь: к каждому нужен особый подход. В личной беседе это лучше всего получается. Я стараюсь в разговоре как можно более широкий круг тем затронуть, чтобы человек, придя с одним вопросом, ушел с ответами сразу на несколько самых важных.
На священнике, по мнению отца Кирилла, двойная ответственность — не только за паству, но и за семью. Здесь, конечно, важна и мудрость матушки.
— Мама моя, например, делала абсолютно всё, чтобы отсутствия папы в семье никто не чувствовал. Он может прийти, когда дети уже спать ложатся, — пусть уложит их, почитает им на ночь, а уж потом все бытовые дела, которые накопились и требуют его помощи и решений.
Главное — в себе самом не разделяться
Священнику Георгию Шматко 28 лет. В августе 2016 года стал диаконом, а через два месяца — иереем. Он несет послушание настоятеля в храме в честь иконы Божией Матери «Умиление» села Безымянное в Покровской епархии, служит в Свято-Троицком кафедральном соборе Энгельса.
— Священник — это тот, кто имеет крепкую утвержденность в вере, перед кем открылся Христос, это человек, который через эту веру приобрел радость богообщения и хочет этой радостью делиться с другими, потому что сердце его болит о том, что еще столько людей об этой радости не знают, — говорит мой собеседник.
Отец Георгий рассказывает, что ему эта утвержденность далась очень не просто, он свою веру как бы завоевал. Это был трудный поиск ответа на вопрос, зачем человек живет, мучивший его буквально с шести лет. «Если я умру, в чем тогда смысл всего этого?» — думал он, будучи ребенком, а затем и подростком. И нигде не находил готового ответа: ни в словах взрослых, ни в литературе, ни в философских течениях, ни в каких бы то ни было религиозных учениях.
— Душа не успокоится, пока человек не придет в Церковь, — говорит батюшка. — Особенно если он крещен в детстве, потому что он уже член Церкви, и эту благодать память души сохраняет. Ты уже не можешь ничем насытиться, пока не вернешься — как к себе домой. Я теперь понимаю, что всегда хотел служить Богу, это желание по крупицам оформлялось под влиянием образов людей, которые себя посвятили в удел чего-то священного. Я понимал, что быть кем-то — это лишь профессия, но это не может стать смыслом моей жизни. А я хотел именно посвятить жизнь. Я пришел в храм уже с целью поступать в семинарию, и мое вхождение в церковную жизнь было очень быстрым, подготовленным всем тем, что было прежде.
Отец Георгий после окончания семинарии планирует как можно больше времени проводить в селе Безымянном, где его приход, чтобы быть среди своих прихожан, чтобы видели его жизнь, семью, чтобы понимали, что он открыт, доступен, и в любой момент можно к нему обратиться.
А бывает ли так, что опускаются руки от осознания своей малоопытности и, как следствие, невозможности помочь обратившемуся к тебе человеку? Отец Георгий отвечает очень хорошо: уныние, рефлексия происходят от маловерия, именно поэтому важно прежде всего укрепиться в вере, встать на некий твердый камень, а твердый камень — это только Христос. Господь всегда рядом и всегда помогает. И мы должны опираться на Него, на Евхаристию, на молитву.
Для этого, конечно, убежден батюшка, нужен и труд священника над собой: постоянно учиться, совершенствоваться и возгревать в себе горение, превозмогая усталость, не жалея себя. Иначе быстро погаснешь.
— Нужно жалеть людей, но от себя требовать больше, чем от других, потому что пастырь — это всегда тот, кто идет впереди… Перед тобой уже никого нет — только престол. И люди, которые стоят сзади, уверены, что священник знает, что делает. Легкого служения не бывает, и какой-то компромисс в нем невозможен. Надо, не примеряя масок и ролей, отдавать себе отчет, каков ты на самом деле, и исправляться. Понятно, что все это сложно, понятно, что слова об этом красивы и порой остаются только словами, но нужно стараться именно это делать — как можешь. Случается в жизни всякое, но главное — в себе самом не разделяться: ты либо священник, либо нет.
Не только сам молишься, но и помогаешь другим
Диакону Тимофею Улямаеву также 28 лет, в диаконском сане он с марта 2016 года, в настоящее время служит в храме во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова при Саратовской православной духовной семинарии. Он происходит из семьи, где соединились люди двух религиозных культур. Отец — выходец из мусульман, хотя, в отличие от своих предков, человек не религиозный, а мама — православная христианка.
В трехлетнем возрасте мальчик был крещен, однако к осознанной вере в Господа Иисуса Христа, к пониманию жизненной важности участия в таинствах Церкви будущий диакон пришел уже во время обучения в университете. Как он сам отмечает, Господь через благодать Таинства Крещения оберег его от метаний во время духовных поисков студенческих лет, в том числе от серьезного интереса к исламу.
Решение служить Богу в священном сане пришло почти сразу после воцерковления. Родители поддержали намерение сына поступать в семинарию. Сейчас диаконское служение доставляет отцу Тимофею огромную радость:
— Диаконство часто воспринимается как переходная ступень к священству, но мне оно кажется самостоятельным и полноценным служением, ведь диакон — это не только помощник священника или епископа при совершении таинств, он еще следит за сохранностью Святых Даров, а это очень ответственно и важно. К тому же диакон отвечает за то, чтобы богослужение было благолепным, максимально способствующим молитве народа, призван проповедовать слово Божие своими делами.
Как объясняет отец Тимофей, именно эта погруженность диакона в богослужебную жизнь дороже всего его сердцу:
— Это моя духовная пища, можно сказать. И, нисколько не умаляя величия и важности священства, скажу честно: диаконское служение мне больше по душе, чувствую в нем свое призвание. Хотя, конечно, полагаюсь в этом вопросе на волю Господа относительно меня.
Каждый человек призван к богообщению, напоминает отец Тимофей, и именно через участие в богослужении, через участие в таинствах Церкви это богообщение и может быть настоящим, полноценным. Но для кого-то и этого оказывается недостаточно, и он выбирает путь служения в сане…
— Разница заключается в том, что ты не только сам молишься и приступаешь к таинствам, но и помогаешь другим людям в этом — своим служением, проповедью, своей жизнью, — поясняет мой собеседник.
А ведь в этом и заключается суть любого служения ближним…
Перед тобой поистине Тело и Кровь Христовы
Диакона Иоанна Косякова Митрополит Лонгин рукоположил в священный сан в 2014 году, и с тех пор он с радостью несет это послушание. В настоящее время служит в Свято-Троицком кафедральном соборе Саратова. Ему 26 лет.
О священстве отец Иоанн задумывался с детства, потому что храм был для него естественной средой: при церкви работали его родители, еще мальчиком он стал петь на клиросе, потом пономарить, к тому же верующей была вся его семья. Но для того чтобы убедиться во взвешенности и обдуманности своего решения, после окончания школы он сначала отучился в кулинарном техникуме. Хотя сейчас, по признанию отца Иоанна, он не стал бы тянуть. На момент хиротонии будущий диакон довольно хорошо, как ему казалось, представлял себе служение перед престолом Божиим, но когда сам стал служить, оно открылось по-новому:
— У священнослужителей есть много молитв, которые во время богослужения не слышны ни прихожанам, ни даже пономарям в алтаре. Они настолько глубоко в сердце проникают, что по-иному воспринимается служба: времени как будто нет, ты — непосредственный участник Тайной вечери Спасителя с учениками, перед тобой поистине Тело и Кровь Христовы… Я верю в Бога в такой же степени, как и раньше, а трепета в душе стало намного больше, острее чувствуешь, насколько велика твоя ответственность перед Богом.
В ответ я предполагаю: может быть, этому способствует благодать, которая во время рукоположения снисходит на человека? Отец Иоанн соглашается лишь отчасти. Он убежден, что если священнослужитель не будет возгревать в себе благоговение к служению, растить его как семя, принятое во время хиротонии, то может даже потерять способность этой благодатью подпитываться.
— Семинария дает хорошую, добротную, но только лишь базу, а дальше нужно постоянно заниматься самообразованием, читать святоотеческую литературу и радеть о собственном спасении, иначе как же рассказать другим об этом труде? Ведь священник — это человек, который несет ответственность перед Богом не только за себя, но и за свою паству.
Спрашиваю, посещают ли сомнения в правильности выбранного пути, в том, что осилишь возложенную задачу.
— Со мною этого, слава Богу, не бывало, — отвечает отец Иоанн, — но мне известны такие случаи. На самом деле, диавол всегда старается увести нас с верного пути.
А как тогда, недоумеваю я, отличить именно диавольское искушение от трезвого и честного признания, что священническое служение — просто не твой путь?
— Многое выявляется в процессе учебы: если человек учится, выполняет послушания для галочки, то это видно всем — и преподавателям, и однокурсникам, понятно и ему самому. Как правило, такие люди в семинарии и не задерживаются. Настоящая катастрофа для Церкви, если человек уже принял благодать священства, но не утвердился в своем желании служить в сане. Вернее всего уйти из семинарии, пока ты еще не связал свою жизнь со служением перед престолом. Лучше быть просто хорошим христианином, чем плохим священником. А если студент горит этим, делает всё, что на него возложено, ради Бога, ради того, чтобы послужить ближним, то ясно, что это призвание.
Фото из личных архивов выпускников семинарии
Газета «Православная вера» № 12 (608), 4 июля 2018 года
[Инна Самохина]