Если человек действительно идет с серьезным намерением, кто его в храме встречает? Тот и встречает, к Кому он идет, — Господь. Мы, люди, забываем об этом: к Кому приходит человек? Мы привыкли к своему храму, нам все здесь знакомо, и мы чувствуем себя здесь хозяевами, прочих же — гостями. И считаем себя вправе вновь пришедшего человека учить. А человеку это, может быть, совсем не нужно. Ему нужна вот эта, главная в его жизни, встреча. Встреча с Богом. А как эта встреча происходит — нам неведомо. Это происходит в мире духовном. Поэтому поначалу нам не нужно этого человека трогать, нужно оставить его с Богом наедине. Пусть он сам Богу отвечает.
Пусть сам молится, пусть сам, как умеет, — просто пребывает в храме. Душа человеческая по природе христианка, и она почувствует обязательно, что человеку надо еще раз сюда прийти, потому что это его дом родной на самом деле; ему нужна эта жизнь, он без нее не может дальше существовать.
Но когда эта встреча уже произошла, когда у человека возникли конкретные вопросы и нужды — к кому он чаще всего обращается? Он обращается в свечную лавку. От женщин, которых мы привыкли называть свечницами, зависит многое, ведь именно они действительно видят человека, пришедшего впервые, другие же среди народа могут и не замечать. Порой человек сам говорит им: я здесь в первый раз, мне нужна ваша помощь. Важно, чтобы свечница могла грамотно ответить на возникшие у человека вопросы, но еще важнее ее человеческие качества, ее способность любить людей. Люди, пришедшие в Церковь недавно, нередко робеют, стесняются подойти со своими вопросами к священнику: священник кажется им не таким, как все, даже его одежда их смущает. Если возник у человека вопрос, на который именно священник должен отвечать, значит, работница храмовой лавки должна этому человеку помочь — может быть, даже выйти из-за своего прилавка и подвести его к батюшке. Женщины, работающие в церковных лавках, особенно в больших храмах, где всегда много народу, устают, конечно, от своей работы, но они должны понимать, что от них требуется терпение. Да, есть информационный стенд, есть воскресная школа для взрослых, но иногда нужно человека и к стенду подвести, и про школу ему все объяснить. Все написано, да, но реплики типа «Вон же, все написано, вы что, читать не умеете?!» в храме недопустимы.
Во многих храмах распространяются листовки: «Как подготовиться к исповеди и Причащению», «Что такое соборование» и т. д. Кому-то они действительно помогают. Но только на первых порах, когда человек не знает ничего совсем. Когда он уже что-то знает — этой листовки, этой сухой информации ему уже недостаточно. Ему необходим личный контакт. Ни стенд, ни листовка не заменит беседы с живым человеком. Информация на бумаге предоставляет человека ему же самому: прочитал и думай, нужно тебе это или нет. А живой человек может помочь принять решение, помочь что-то осознать.
Что касается замечаний и советов — очень важно, чтобы они были продиктованы любовью. То, что сказано с любовью, остается в нашей памяти. Когда-то, в самом начале своей церковной жизни, я, выходя из храма, привычно перекрестился и поклонился один раз; и тут ко мне подошел какой-то дедушка, очень приветливый, и сказал: «Сынок, ты лучше три раза крестись и кланяйся — во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Сколько лет прошло, а я это помню.
Иным нашим прихожанам кажется, что они — поскольку они больше знают — вправе заставлять человека вести себя определенным образом, а на самом деле мы вправе лишь просить, и просить — именно ради него самого. (За исключением, разумеется, тех случаев, когда поведение человека мешает богослужению или оскорбляет святыню храма и чувства верующих, — но с таким поведением мы, слава Богу, сталкиваемся нечасто).
Господь просит человека исполнить заповеди. Потому что это спасительно для человека — их соблюдать. И мы должны сказать человеку, что это для него полезно, именно для него самого, — соблюсти правила поведения в храме, не пренебрегать ими. Польза от соблюдения этих правил будет явлена — не в моей, не в чьей-то еще, а именно в его жизни. Если человек это почувствует, он будет воспринимать те же правила поведения в храме, даже ограничения в одежде, — не как что-то, навязанное ему другими людьми, а как нечто, ему самому необходимое. Если человек делает какие-то видимые ошибки, мы должны отнестись к ним как к ошибкам ребенка. Он ведь тоже делает первые шаги, и рано еще чего-то от него требовать.
Конечно, поведение людей в храме — отражение их психологического и душевного состояния. Ко мне подходит прихожанка, жалуется: «Я пришла первый раз, хотела свечку поставить, а уборщица…». Начинаешь объясняться с уборщицей — и видишь, что она просто не может почему-то принять нового для нее человека сразу, с открытым сердцем. Она способна об этом пожалеть, в какой-то мере раскаяться, но… хорошо, если обиженный ею человек все же остался в храме, не ушел навсегда.
Очень часто человека приводит в храм беда или какая-то сугубая нужда. Он просит отслужить панихиду или заказывает молебен о здравии. Что нужно сделать для того, чтобы он после этого — получив то, чего хотел, — не ушел из храма навсегда, полагая, что больше ему ничего не надо? В Требнике сказано, что священник должен учить людей благодарить Бога — за всякое доброе дело, за всякое благодеяние. Человеку, который заказывает молебен о выздоровлении больного родственника, уже в свечной лавке могут сказать: когда выздоровеет ваш родственник, вы вернитесь поблагодарить Бога. Не просто оставьте записку, чтоб другие молились за вас, а помолитесь вместе со священником во время молебна. Тогда человек, с большой вероятностью, придет еще раз.
Но главное, что мы можем делать, — молиться друг за друга; призыв к этой молитве мы слышим за каждой Божественной литургией: «О святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь, Господу помолимся».
Протоиерей Александр Домовитов