Наши обращения к Богу чаще всего связаны с просьбами – с этим согласится практически каждый. А благодарим ли, умеем ли мы благодарить за всё, что дает нам Бог – всему человеческому роду или отдельному человеку? В том числе – за возможность приходить в храм на богослужение, получать Божественную благодать, прощение грехов. Размышления на эту тему, связанные с прочтением одной из книг митрополита Вениамина Федченкова, делится с нами клирик Свято-Троицкого собора иерей Александр Станотин. Речь пойдет о Божественной литургии.
Божественная литургия. Эти слова становятся вплетенными в нашу жизнь, когда мы становимся христианами. В нашем понимании они неразрывно связаны с Таинством Причастия. Возможно, многие из нас помнят свою первую Литургию и свое первое Причастие. И свой первый приход в храм на службу, когда пение и чтение, звучащие в храме, были для нас еще малопонятными, но нам так хотелось всё узнать и во всё вникнуть. Мне на первых порах очень помогла книга протоиерея Серафима Слободского «Закон Божий». В ней в доступной форме объяснялся ход вечернего богослужения и Литургии. Понравилось символическое объяснение богослужения. Запомнив его, можно было как бы следить за историей Ветхого и Нового Заветов и меньше рассеиваться умом на службе. Вот как объясняет прот. Серафим начало всенощного бдения. Хор поет 103-й псалом: «Благослови, душе моя, Господа». «Во время этого пения священник выходит из алтаря, проходит среди людей и совершает каждение всего храма и молящихся, а диакон предшествует ему со светильником в руке. Это священнодействие напоминает молящимся не только сотворение мира, но и первоначальную, блаженную, райскую жизнь первых людей, когда Сам Бог ходил среди людей в раю. Открытые царские врата знаменуют, что тогда райские двери были открыты для всех людей». А Литургия – это воспоминание пришествия в мир Господа Христа, Его крестной смерти и Воскресения.
***
Литургия – главное, самое важное из всех церковных богослужений, о котором во все времена христианства говорили особо. Оно берет свое начало в Тайной Вечере, когда апостолы впервые приобщились Святых Таин. Потом литургическое богослужение развивалось от агап первых веков христианства до того чинопоследования, которое всем нам знакомо, принявшее устоявшуюся форму в 4–5 вв.
Несколько лет назад мне в руки попала книга митр. Вениамина Федченкова «Литургия верных», которая позволила по-другому посмотреть на Литургию, увидеть в ее чинопоследовании не только символическое изображение искупительного пришествия в мир Спасителя, но и то, чего я раньше не замечал.
Книга митр. Вениамина обширная, хочу выделить одну из главных мыслей, которыми делится со своими читателями Владыка: «Для того чтобы по-настоящему понять Литургию, нам необходимо обратить наше вниманиена ее самую главную часть, называемую Евхаристический канон».
Митр. Вениамин указывает на то, что на протяжении многих веков эта часть (Евхаристический канон) оставалась неизменной на фоне других частей Литургии, которые менялись исторически. Она, таким образом, стала нерушимым законом. Причиной этого, по мысли митр. Вениамина, явилось ее содержание, связанное с существенными христианскими догматами, которые не подлежат никакому изменению.
Что означает слово Евхаристия? Многие под этим будут понимать или Святое Причастие, или часть богослужения на которой совершается Таинство Пресуществления и приобщения, возможно, кто-то скажет, что это принесение Святых Даров как искупительной жертвы Богу. Всё это имеет основание. Но, по словам митр. Вениамина, суть Евхаристии не в этом. Владыка однажды обратил внимание на то, что и сейчас можно увидеть в наших храмах: люди во время Евхаристического канона встают на колени, выражая этим свое смирение, покаяние. Да и пение хора, подчеркивающее интонационно важность и торжественность происходящего в храме, невольно пробуждает такие чувства. Но, оказывается, по Церковному Уставу коленопреклонений здесь делать не полагается. Следовательно, характер, тон и смысл всей Евхаристии – не просительный, а иной.
Итак, в чем же главный смысл Евхаристии? – задается вопросом митр. Вениамин и предлагает обратиться к переводу самого слова Евхаристия. Оно пришло к нам из Греции и происходит от двух слов: «ев» – благое, добро, и «харис» – дар, подарок. А само слово Евхаристия по своему смыслу означает прежде всего благой дар, а потом и настроение благодарения. Если же соединить оба эти смысла, то получится «благодарение» за некий «благой дар». Чтобы подтвердить свои мысли, Владыка обращается к содержанию священнических молитв, которые в древности читались вслух, а сейчас читаются священником про себя или же вполголоса. Их окончания мы слышим в качестве возгласов в конце ектений, произносимых диаконом во время службы. «Это наименование лишь кратко схватило и сформулировало все основные чувства и мысли, выраженные почти во всех молитвах на всем протяжении канона и связанные теснейшим образом с сущностью Таинства Евхаристии». И предлагает проследить – как именно.
«Прежде всего обратим внимание на самое слово: “Святые Дары”. Дар – это принесение от благодарящего за полученную милость. И этим именно словом называем мы Евхаристическую Жертву в тайной молитве еще на Херувимской песни и на следующей затем ектении: “Дары же и жертвы духовныя о наших гресех”. Так Церковь молится еще до канона, готовясь приступить к нему».
После Символа веры диакон приглашает приступить всех «к святому возношению». Но как? «С сокрушенным ли сердцем или с воплями о помиловании? Нет, а в мирном состоянии. А какой мир может быть при мольбах о пощаде и о помиловании?» Поэтому хор на слова диакона отвечает: «Милость мира, жертву хваления». «Значит, и мы в храме должны проникнуться с этого момента возвышенным чувством хваления, а не сокрушенным молением о помиловании, или обращением с просьбами о разных нуждах наших, хотя бы даже и о спасении души… Всему было время и еще будет; но только не сейчас».
Об этом ясно и уже совсем определенно говорит возглас священника: «Благодарим Господа!» И далее, в молитве священника, Церковь находит шесть разных слов благодарения, как бы не имея возможности сразу высказать свои чувства. За всех, «ихже вемы и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниях, бывших для нас». И после этой молитвы мы все, стоящие в храме, возвышаемся до ангельской высоты. Как? Вспомним слова ангельского славословия, которое поет хор: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!» В Херувимской песни мы дерзали лишь припевать с Ангелами, а здесь наравне с ними хвалим Бога! «Вот как наполнена, насыщена славословием, благодарением уже большая часть самого центрального места Евхаристии! Похоже ли это на те скорбные и просительные наши настроения, с какими мы приступаем к этому канону?»
После Пресуществления Церковь с благодарностью вспоминает о спасенных людях, праотцах, отцах, патриархах, пророках, апостолах, исповедниках, благовестниках, воздержниках, а особенно – о «Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, Славной Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии». И опять величание – хор поет «Достойно есть».
А сейчас о последнем славословии. Помянувши земных, нуждающихся тоже в милостях Божиих, Церковь заканчивает Евхаристический канон мольбой о том, чтобы Господь дал нам милость и впредь всегда – ныне и присно и во веки веков – «славити и воспевати Пречестное и Великолепое имя» Его. Пожелав затем «милостей» и всем присутствующим: «и да будут милости Господа нашего Иисуса Христа…», – священнослужитель заканчивает Евхаристический канон и внешним благословением, то есть опять радостно. «Вот каков основной характер Евхаристии, или тон ее: благодарственная хвала. И таким именно настроением и должен проникаться христианин, участвуя в этом моменте Литургии».
***
Таким образом, Литургия может научить нас благодарить Бога по-настоящему. Просить, наверное, уже стало делом более привычным. Даже в паломнической поездке или крестном ходе чувство просьбы в нас остается как бы естественным. Это и не возбраняется. Но как важно научиться благодарить. Это чувство выражается не только на Литургии, но и в других богослужениях возгласом «Благословен Бог наш» и сопровождает нас даже и там, где, на первый взгляд, этого не может быть. Вспомним начало панихиды или отпевания – они также начинаются возгласом священника «Благословен Бог наш».
В заключение мне хотелось привести емкие слова митр. Вениамина о значимости самой Литургии: «Я же, слабый, паче грешнейший, снова и снова зову: “Идите к Литургии, поймите, что сделанное вами в тот час, когда совершается Литургия, сделанное не по нужде, не по приказанию, а потому, что вам не захотелось пойти на Божественную службу, сделанное таким образом не будет вам во благо, оно уже сгнило в самом начале, лишено благословения Божия. Вот почему я непрестанно зову к Божественной литургии, она – благость мира, она – любовь вечная, близость Духа Святого. Некоторые не благодарят за этот бесценный дар Божий и считают не очень важным пропустить, без особой нужды, службу Божию. А не знают они, что можно раз и два пропустить, а там можно и привыкнуть к этому лишению, и тогда мало-помалу вместо благодатных, родных Духу Святому, они сделаются злободатными, родными духу тьмы”».
Иерей Александр Станотин