Впечатлениями от поездки в Свято-Андреевский мужской монастырь Оренбургской епархии, совершенной в сентябре этого года, делится с читателями клирик нашего собора иеродиакон Паисий (Шурухин).
Иногда бывает, что-то задуманное не получается исполнить по различным причинам. И препятствий-то серьезных нет, и желание есть, причем большое, а что-то не складывается. А желание это – хоть на несколько дней съездить в Свято-Андреевский монастырь, помолиться афонским уставом, пообщаться с братией, да и просто отдохнуть от повседневной сутолоки, побродив в тишине и безмолвии окрестностей монастыря.
Монастырь был основан, по благословению Патриарха Алексия II, схиархимандритом Серафимом (Томиным, † 2013), ставшим не только создателем обители, но и первым ее духовником. Жизнь отца Серафима – это жизнь на грани смерти и пределе человеческих возможностей. Даже крестили его сразу после рождения: боялись, что не выживет. В каком бы месте и обстоятельствах ни приходилось ему быть: скрываться ли с братией в горах Тянь-Шаня, подвергаться ли преследованиям безбожных властей, нести ли послушание благочинного и духовника Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон, откуда он вынужден был уехать по причине болезни, везде он являл собой пример торжества силы Божией, совершающейся в немощи человеческой, чудом преодоления тленного нетленным. Интересен эпизод из жизни о. Серафима. Будучи тяжело больным (последствие неудач-ной операции), он уезжал с Афона в Россию, на лечение. Когда на пристани он со слезами прощался с братией и монастырем, к нему подошел греческий старец и сказал: «Отец Серафим! Не плачь. Твоя болезнь не к смерти. Божия Матерь умолила Сына Своего, чтобы Он послал тебе через эту болезнь дивный афонский монастырь в России». Это пророчество сбылось, когда в 1998 г. появился Свято-Андреевский монастырь, живущий и тогда, и ныне по афонскому уставу.
Воспоминание. Мне посчастливилось до кончины о. Серафима видеться и беседовать с ним в Оренбурге, где он в последнее время жил. Особенно запомнилась первая встреча. Батюшка принимал в небольшой комнате, сидя в деревянном кресле, очень напоминающем стасидию. По очереди мы подходили под благословение, и каждый разговаривал с ним о своем. Благословляя, он легко, едва касаясь, проводил рукой по лицу (будучи уже к этому времени полностью слепым). Подходя, я назвал себя, и первое, о чем он спросил, – был ли я на Афоне. Не выпуская моих рук, он расспрашивал меня обо всем: о состоянии им любимого Пантелеимонова монастыря, о службе, о братии, о местах, где я еще был. Надо было видеть его лицо – всё это время он был не в Оренбурге, он был на Афоне. Много полезного сказал мне о. Серафим; к сожалению, не всё получилось исполнить. Запомнились его проницательность и расположенность к собеседнику. Беседовали мы минут 40. Расставаясь, батюшка еще раз благословил меня и подарил икону Божией Матери «Скоропослушница».
Место под монастырь нашлось примерно в 100 км от Оренбурга в селе Андреевка. Здесь в 1901 г. губернский секретарь Михаил Чистозвонов построил храм, освященный во имя Архистратига Божия Михаила, с церковно-приходской школой и домом для семьи священника. Село располагается в предгорьях Южного Урала, и сразу за храмом начинаются горы. На самой высокой из них была построена часовня во имя свт. Николая, у основания горы есть и источник его имени. В безбожные годы все постройки, кроме часовни, чудом сохранились, они и послужили основанием монастыря. От часовни же остался только фундамент. Те, кто решаются взойти на гору, вознаграждаются великолепнейшим видом окрестностей: бескрайние, уходящие за горизонт степи с одной стороны и начинающиеся предгорья – с другой; перелески, лента реки и зеркала озер; и над всем этим – высокое небо и летящие ослепительные облака. И – тишина. Вот уж воистину – оглушающая.
Но вот и мы – наконец-то – собрались, загрузились и едем в эту тиши-ну. Выехали в ночь. Сначала дремать не хотелось: радостное ожидание встречи, воспоминания о прежних поездках и (в записи) – вечерние молитвы в исполнении о. Пахомия (ныне епископа). Когда же подремать захотелось – это стало уже невозможным: зело трясло. К Оренбургу подъехали с рассветом. Остальные 100 км запомнились путепроводом над какой-то проселочной дорогой в селе Черный Отрог – родине В.С. Черномырдина. Это грандиозное сооружение смотрится там примерно так, как смотрелся бы Бруклинский мост над Глебучевым оврагом. Но вот конец асфальта, грейдер, грунтовка и за очередным взгорком – монастырь.
Братия встретила нас как всегда – тепло и радушно. Впереди улыбающийся наместник монастыря – игумен Евлогий, за ним отцы: Дионисий, Андрей, Макарий, Виссарион. Взаимные приветствия, вопросы, ответы, и отец игумен ведет нас посмотреть на произошедшие в обители изменения. Это за-бор, оградивший территорию, фруктовый сад, разбитый за соборным храмом, рубленая банька и, гордость отца игумена, – столярная мастерская. По правде говоря – это не мастерская, это цех со станками и прочим столярным оборудованием. О. Евлогий сообщил, что уже приступили к строительству сушилки. Стоит отметить, что столярка и сушилка – не прихоть или хобби отца наместника, а существенное подспорье в проведении ремонтных работ в монастыре или же изготовлении чего-то нового. Так, одной из перспективных задач является замена иконостаса в соборном храме. А уж о повседневных бытовых нуждах и говорить нечего. Кстати, все деревянные изделия в монастыре: столы, скамьи, кровати, аналои и пр., сделаны руками братии.
После бессонной ночи и перед службой Усекновения главы Иоанна Предтечи – отдых. Мне же радость невероятная – по причине отсутствия диакона о. Евлогий благословил меня сослужить о. Дионисию. Служба по установленному о. Серафимом порядку – по афонскому уставу. Без сокращений, со всеми кафизмами, на каноне после 3-й и 6-й песней – чтение поучений. Стою у престола и благодарю Господа за такую милость ко мне. Но у меня ведь без происшествий не бывает. Перед «Верую» о. Евлогий мне: «отец диакон – пой!» Я ему говорю, что не знаю, как у них поют. Он – «пой, как сможешь». Ну я и запел, как в Троицком, Киевским распевом. Говорят, что получилось неплохо. Только вот было это практически сольное исполнение – распев оказался для монастыря непривычным.
Очень впечатлила поездка в скит, находящийся от монастыря примерно в 30-ти минутах езды. Когда-то на этом месте была деревня, но всему приходит конец, и российским деревням тоже. Скит представляет собой жилой дом и, в отдалении, банька. Расположено всё это на берегу небольшого озера. В него когда-то были выпущены мальки карпа, теперь рыбу ловят и используют в питании братии монастыря. За озером – небольшая роща, густые за-росли кустарника, травы со следами кабанов и косуль. Экскурсию по этим местам мне устроил о. Виссарион. За беседой у костра время пролетело незаметно. Но пора и на вечернюю службу. Затем трапеза, келейное правило, сон…
И вот уже день отъезда. Cлужба – как всегда неторопливая, размеренная. Подсознательное желание замедлить службу, затянуть ее окончание. Увы. Отпуст, закрыты царские врата. Последняя трапеза с братией. Кстати, в который уже раз замечаю: до чего же в монастырях всё вкусно. Казалось бы, всё просто и незатейливо, но, как говорят, «за уши не оттянешь», и не потому, что свежий воздух и т. д. – просто очень вкусно. Мы так восхищались местным воздухом, что братия в шутку пообещали нам в дорогу закатать несколько банок с ним. Но: долгие проводы – лишние слезы. Быстро укладываемся, прощаемся, взаимные приглашения приехать, просьбы о молитвах.
Садимся, едем через бескрайние, безграничные степи. У меня степь ни-когда не вызывала чувства однообразия, монотонности, уныния. Я люблю степь. Я люблю Россию. Я бесконечно благодарен Богу за то, что я русский, что Он дал мне счастье жить в России. За всё слава Богу.