В предыдущем 2 (11) номере «Гимназического взвоза» мы начали публиковать эссе Егора Кругляка «Путешествие по Саратову с Константином Фединым». Предлагаем вниманию читателей продолжение этой интересной экскурсии.Следующая остановка – бывшее здание пединститута, расположенное на улице Мичурина. О нем К.А. Федин пишет в своём рассказе «Встреча с прошлым». Главный герой спешит на встречу со студентами пединститута. В дверях его встречает директор и спрашивает, знает ли он, что располагалось в этом здании прежде. Сколько воспоминаний нахлынуло на главного героя! Он вспомнил, как в детстве стоял на лестнице, по которой они сейчас поднимались: «Чугунное узорчатое литьё ступеней, стёртое до зеркальной гладкости около перил, скользило под ногами, отражая наши движения. Ближе к стенам орнамент тяжёлых плит был ещё ясен, и как чудесно я помнил его лоснившиеся от масла выпуклые завитушки!». Но только тогда это была лестница, ведущая в церковь.
Церковь эта была при семинарии: «…мать приводила меня сюда на («стояние») – слушать двенадцать евангелий. Церковь была вон за той дверью, в большом зале… Так вот, в церкви стояли рядами семинаристы в черных сюртуках до колен, сзади них – профессора, начальство в рясах и без ряс, а в раскрытых дверях и здесь, на лестницах, – разный пришлый народ. У самой двери, рядом со свечным ящиком, всегда стоял инспектор семинарии…». Инспектор этот в рассказе был убит недовольными семинаристами.
Убийство в семинарии – событие из ряда вон выходящее. Действительно ли оно имело место или это плод творческого воображения писателя? Мои поиски в краеведческой литературе оказались безуспешны. В книге о Саратовской духовной семинарии я нашел всего лишь несколько слов об этом событии: «В 1911 году, во время народных волнений, в Саратовской духовной семинарии произошло страшное событие – был убит инспектор семинарии А.И. Целебровский». Оказывается, что убийство инспектора семинарии – не вымысел писателя, а реальное событие. Беспорядки и волнения в семинарии начались с 1904 года А.И. Целебровского назначили для восстановления порядка в Саратовской духовной семинарии. «С назначением инспектора А.И. 
Целебровского в семинарии наступила заметная перемена воспитательного режима: массовым выходам учеников из церкви постепенно положен был конец; отлучки учеников в город были подчинены более строгому контролю; было обращено строгое внимание на чтение учениками недозволенных книг. Но такая перемена оказалась тяжела для привыкших к вольностям учеников, и особенно для отличавшихся из среды их либеральным образом мыслей; для последних особенно был неприятен инспектор Целебровский как человек церковного направления, и потому самое назначение его на должность инспектора было встречено ими крайне враждебно. Новый инспектор боролся с пьянством, курением, прогулами, повсеместной небрежностью, связями воспитанников с нелегальными организациями. Поборники семинарской вольницы ненавидели Целебровского. Им не нравились его замечания о неблагоговейном поведении в храме, не нравилось, что он подолгу принимал экзамены, желая узнать подлинный уровень знаний учащихся. Эти семинаристы «его доброе имя поносили, давали ему оскорбительные прозвища и писали их на внутренних стенах зал, коридоров и уборных». Кончилось всё тем, что «После всенощной 12 марта в Духовной семинарии уволенный семинарист Князевский ударом финского ножа убил инспектора семинарии Целебровского»,– сообщили в середине марта 1911 года почти все газеты Российской империи». Следует добавить, что Князевского приговорили к восьми годам каторги. Но срок до конца убийца не отбыл: в стране изменилась политическая ситуация. В воспоминаниях саратовца И.Я. Славина «Минувшее – пережитое» содержатся интереснейшие сведения о том, что при большевиках вернувшийся с каторги Князевский занял видный партийный пост. После революции семинарию закрыли, а в здании разместился пединститут. В настоящее время пединститут вошел в структуру Саратовского государственного университета и из этого здания переехал. Здание передано Саратовской епархии.
Целью своей работы я поставил исследовать малоизученные места Саратова, но пройти мимо описания городского парка Липки, довольно тщательно исследованного, я просто не мог. На мой взгляд, это самое красочное, самое интересное описание одного из мест моего города начала XX века. Вот что пишет К.А. Федин в своём романе «Первые радости»: «В городе был большой бульвар с двумя цветниками и с английским сквером, с павильонами, где кушали мельхиоровыми ложечками мороженое, с домиком, в котором пили кумыс и йогурт. Аллеи, засаженные сиренями, липами, вязами и тополями, вели к деревянной эстраде, построенной в виде раковины. По воскресеньям в раковине играл полковой оркестр. Весь город ходил сюда гулять, все сословия, все возрасты. Только у каждого возраста и каждого сословия было своё время для посещения бульвара и своё место, приличное для одних и недопустимое для других. Бульвар назывался Липками и под этим именем входил в биографию любого горожанина, как бы велик или мал он не был.
…В английском сквере после заката, упиваясь густым дурманящим ароматом табака, безмолвно сидели дамы с зонтиками и серьёзные мужчины в чесучовых кителях, читающие романы Амфитеатрова. По утрам кумысный домик привлекал людей со слабыми лёгкими и пятна солнца, прорвавшиеся сквозь листву на столики, освещали около недопитых стаканов неподвижно лежащие бледные длиннопалые руки. На праздники являлись послушать военную музыку приказчики, мастеровые, толпою стояли перед раковиной, аплодируя, крича «бис» когда оркестр сыграл марш «Железнодорожный поезд». В аллеях продвигались медленными встречными потоками гуляющие пары, зажатые друг другом, шлифуя подошвами дорожки и наблюдая, как откупоривают в павильонах лимонад и как роится мошкара под газовыми фонарями и дымчато колышется поднятая с земли пудра пыли». Городской сад «Липки» существует и сейчас, это любимое место отдыха многих горожан. Если от Липок спуститься к Волге, то на пересечении Бабушкиного взвоза и улицы Чернышевского можно увидеть остатки небольшого сквера. Это так называемые Собачьи Липки. По утверждению краеведов М.С. Муллина и Н.Н. Семёнова, своё название сквер получил из-за того, что на входе в Липки висела 
табличка, где было написано: «Вход нижним чинам и с собаками запрещён». А чуть ниже, на Бабушкином взвозе, был небольшой сквер, куда можно было ходить «нижним чинам» и с собаками. В результате этот сквер прозвали собачьи липки. Вот описание этого сквера в романе К.А.Федина: «В городе был другой бульвар – маленький прямоугольник зелени в переулке, недалеко от волжского берега. Тут тоже теснились подстриженные акации у деревянной ограды, и сирени переплетали жгуты своих стволов, напоминавшие обнажённые мышцы, и росли вязы, и старились липы. Но тут не продавали мороженого, и не было павильонов, не играл оркестр, и не пили кумыса. Тут обреталась одна сторожка с мусорным ящиком в форме пианино, к которому сторож прислонил метлу и пару лодочных вёсел, да было врыто несколько низеньких зелёных скамеек вдоль единственной аллеи, пронзившей бульвар из конца в конец воздушною стрелою…»
Этот сквер практически не сохранился, на его месте построен многоэтажный дом.
Таким образом, многие места, которые описывает в своих произведениях К.А. Федин, существуют и сейчас. Какие-то из них сохранились в почти неизменном виде, какие-то изменились до неузнаваемости. Но благодаря описаниям этих мест писателем мы можем восстановить их прежний вид хотя бы в воображении.
(Окончание в следующем номере)