В детстве у меня была любимая книга под названием «Мой добрый папа». Не помню даже, кто мне ее подарил. Неприметная такая на вид, на серой обложке – только столб с проводами и название, ничего особенного. Картинки внутри тоже маленькие, черно-белые, величиной чуть крупнее марки. Но именно эта книга для меня когда-то настоящим открытием.Начать с того, что мой папа как раз был очень даже строгим. Он все время нас с сестрой воспитывал или, как это у нас называлось дома, «шлифовал». К примеру, хочется мне позвать подружек в саду поиграть, а папа мой говорит: «Ладно, пусть девочки приходят, только ты, в перерывах, собери вот это ведерко черной смородины». Довольные, мы бежим в сад, но вскоре я понимаю, что дурачиться-то мне особо и некогда: с этими мелкими черными ягодками и к вечеру не управиться…
Папа из книжки – он совсем другой. Смешной и не строгий, как ребенок. Сам дирижирует оркестром, а мечтает еще и музыку сочинять.
«Папа мой очень добрый. Мы с братом однажды сказали папе:
– Купи нам мороженое. Но побольше. Чтобы мы наелись.
– Вот тебе таз, – сказал папа, – беги за мороженым», – это отрывок из повести.
А вот мой папа на мой день рождения как-то вынес во двор целый таз клубники – это уже из моей жизни. Так что, если хорошенько приглядеться, книжный папа и мой, настоящий, в чем-то даже были похожи.
Например, когда папа из книжки шел дирижировать оркестром, соседи одалживали ему брюки, потому что своих, приличных, у него не было. Мой папа тоже почему-то всегда ходил в одной и той же рубашке в клеточку, зато маме и нам с сестрой всегда покупал обновки. Он тоже был добрым и справедливым – но как-то иначе, на другой лад. Поэтому мне и хотелось все время разобраться: а как же должно быть на самом деле?
Еще мне всегда было интересно, как живут дети в других семьях – о чем между собой разговаривают, какие у них родители? Не случайно все свое дошкольное детство я провела в гостях у соседей через стенку, а была бы моя воля, то у всех подружек бы по очереди каждый день ночевала! Такое во мне жило любопытство к тому, где все иначе, не как дома: одежда, запахи, шутки, весь уклад жизни, даже вкус компота… Вот только как попасть в этот самый другой мир, и желательно – законным образом?
Да очень просто: открываешь «Мой добрый папа» – и ты на пороге бакинской квартиры, в кругу веселой и дружной семьи. А один из мальчиков в книге тебе вообще уже близкий друг, потому что точно также все вокруг подмечает и даже говорит твоими словами! Тот самый , кто рассказывает нам о своем добром папе, такой же доброй маме, младшем брате, друзьях, смешных соседях по двору. Я их всех любила, как родных, и они меня почему-то – тоже.
Поэтому, когда я выросла, мне очень захотелось узнать: кто же написал эту самую-самую «мою» книгу? И вот что вскоре удалось выяснить.
Виктор Владимирович Голявкин родился в 1929 году в Баку, в семье музыкальных педагогов. Его отец Владимир Сергеевич не только на страницах книги, но и в жизни был преподавателем музыки и дирижером, а мама Любовь Николаевна до рождения детей тоже преподавала в Азербайджанской консерватории. Не знаю, кем стали братья писателя (Александр и Борис, в книге он – Боба), может быть – тоже музыкантами, но старший из детей однажды нарисовал очень похожие карикатуры на гостей, и родители увидели, что в нем есть задатки художника. Позднее Виктор с отличием окончил художественное училище, переехал в Ленинград и стал крупным, очень интересным художником. А еще – прекрасным детским писателем.
В тридцатилетнем возрасте вышел его первый сборник рассказов «Тетрадки под дождем», спустя еще три года – повесть «Мой добрый папа», в которой Виктор Владимирович описал свои детские годы в Баку. Но были в ней и элементы вымысла, как и во всяком художественном произведении.
«Больше я не увижу папу. Мой папа убит… Мой папа, мой добрый папа, он никогда не вернется…» – я до сих пор не могу забыть, на какой пронзительной ноте заканчивается эта повесть. И никто никогда не узнает, сколько детских слез в этом месте было пролито мной в подушку.
К счастью, отец писателя – Владимир Сергеевич Голявкин – вернулся с фронта, и умер уже после войны – от ран и малокровия. Но что-то детское и наивное в его душе, наверняка, было убито, и сын музыканта оставил в книге именно эту правду.
Кстати, мой добрый строгий папа тоже помнил войну. Подростком он работал на военном заводе, сутками стоял на ящике за токарным станком, из-за маленького роста. «Хуже всего было сидеть в подвале – и гадать в полной темноте, попала в наш цех бомба или нет? Поэтому мы убегали на улицу или продолжали работать…», – рассказывал он мне о страшных бомбежках в Саратовской области. Потому-то и не любил, наверное, чтобы мы с сестрой бездельничали и попусту «обезьянничали».
Не так давно я нашла дома свою любимую книгу «Мой добрый папа» – ту самую, издания 1967 года, в серой обложке с проводами. Каким-то чудом она сохранилась, хотя многие другие куда-то давно подевались. Я обрадовалась ей как лучшему другу – старой книжке о добром папе. Книжке, под влиянием которой я и начала писать свои первые детские рассказы…
Ольга Петровна Клюкина — прозаик, член Союза российских писателей, член редакционного Совета журнала
Рисунки Виктора Голявкина из книги «Мой добрый папа»
«Гимназический взвоз» №2 (9)