21 августа — 700 лет явления Толгской иконы Божией Матери и основания Толгского Свято-Введенского монастыря.17 июля, после Божественной литургии. Мы получили благословение настоятеля собора игумена Пахомия (ныне Епископа Покровского и Николаевского) и его отеческое наставление «не ездить слишком быстро», чтобы не пришлось нас потом «собирать». Что означает слово «собирать», я не совсем поняла, но уточнять не стала, так как было ясно главное – отец Пахомий о нас беспокоится, заботится, помолится, и, значит, всё будет в порядке. На этой оптимистичной ноте подготовительный этап завершился и началось собственно путешествие.
Маршрут был известным, юрист-водитель умелым, а штурман – о. Паисий, опытным в путешествиях по водам и на суше и незаменимым в нахождении выхода из безвыходных положений. Поэтому без особых приключений во второй половине дня мы прибыли в Дивеево – первый пункт на пути нашего следования, где мы предполагаем остановиться.
В гостях у батюшки Серафима
Приезжая в Дивеево, я каждый раз вспоминаю картину Айвазовского «Девятый вал». Полноводные, нескончаемые людские потоки ежедневно накатывают на Дивеевскую обитель, наводняют, буквально затопляют ее. География мест, откуда прибывают гости прп. Серафима, необычайно широка – вся Россия до самых отдаленных ее уголков, Ближнее и Дальнее зарубежье. Люди всех возрастов и сословий, верующие и не очень, воцерковленные и остающиеся пока на стадии «свечек», едут к преподобному, чтобы прикоснуться к его любви, святости, получить помощь и утешение. Батюшка всех принимает, жалует, милует, оделяет теплом и вниманием. И хотя число гостей старца давно превысило все пиковые отметки, каждый из нас для него единственный, дорогой, неповторимый. Каждого, как и при жизни, он встречает пасхальным приветствием: «Радость моя, Христос Воскресе!» Даже в очередях к святым мощам преподобного, иногда очень длинных, не бывает ссор, распрей, укоризн – кроткий дух батюшки Серафима примиряет всех.
Утро 18 июля, память прп. Сергия Радонежского, Божественная литургия. Людей в храме особенно много. Матушки-монахини просят о. Паисия помочь в чтении поданных на Литургию записок. О. Паисий отказывается, т.к. у него нет с собой очков. Матушки настаивают, уверяя, что очки – не проблема, преподобный поможет. С некоторым опасением (всё-таки 5 диоптрий!) о. Паисий соглашается и – в полумраке клироса, без очков и затруднений – вычитывает толстенные кипы записок. Преподобный чудотворец восполнил все недостающие диоптрии.
В течение дня мы сумели помолиться за Литургией и вечерним богослужением, поклониться мощам преподобного и всем святыням монастыря, искупаться в источнике и набрать святой воды, побывать на молебне Дивеевским святым и пройти с молитвой «Богородице Дево…» по канавке Божией Матери.
Назавтра выезжаем рано, т.к. путь предстоит неблизкий – к вечернему богослужению мы предполагаем добраться до Толги. Около 5-ти утра мы уже на источнике прп. Серафима. В этот ранний час здесь царят удивительные тишина и покой. Не видно пока ни машин, ни автобусов; стоят лишь три паломницы, очевидно, пришедшие сюда пешком. Паломницы пребывают в недоумении, они хотели бы искупаться в купальне источника, но что-то их смущает. Что именно, я сначала не поняла. Они обращаются ко мне с вопросом – как им искупаться? Я объясняю, что сделать это очень просто: спуститься по ступенькам купальни в воду и окунуться. Паломницы продолжают пребывать в недоумении, еще раз задают свой вопрос и получают тот же ответ. Когда этот же вопрос звучит в третий раз, в недоумение прихожу уже и я. В конце концов, одна из паломниц, услышав в очередной раз про воду, в которую нужно окунуться, с отчаянием в голосе воскликнула: «Да где же она, вода-то?!» И я поняла, в чем дело: вода, в которую сегодня еще никто не входил, была кристально чистой и прозрачной; паломницы, стоя на полу купальни, видели ступеньки, дно и лежащие на нем камешки, но не подозревали, что всё это находится под водой. Услышав мое объяснение, они облегченно вздохнули – вода на месте! – и начали готовиться к погружению. А мы, искупавшись, поехали дальше, мимо торговых рядов, расположенных близ источника. Паломников еще не было, а они вместе с продавцами уже стояли в полной боевой готовности, как эскадра пред боем. Готовые наделять приезжающих рубашками для купанья, бутылками и канистрами для воды, кусочками камня, «на котором молился прп. Серафим». И хотя всякому здравомыслящему человеку ясно, что для обеспечения всех желающих такими кусочками не хватит не то что камня батюшки Серафима, но и целой горы, паломники везут домой эти незатейливые сувениры на память об удивительном старце, который свидетельствует (и не только словами), что если ты хочешь изменить мир к лучшему, то начинать нужно с себя, а не с окружающих; а также то, что обрести святость древних святых нам ничто и никто не мешает, кроме нас самих – «теплохладных» и любящих ссылаться на обстоятельства.
Итак, мы едем дальше. По пути в Толгу мы намерены побывать в Муроме, одном из древнейших русских городов. Летописные источники относят дату его рождения к 9-му веку.
В Муроме
Название города ассоциируется, в связи с прочитанными в детстве книгами, с дремучими муромскими лесами и подвигами былинного богатыря Ильи Муромца. Памятник ему мы видим сразу же по въезде в город со стороны реки Оки. До сих пор доподлинно не установлено – одно ли лицо былинный богатырь и преподобный инок, чьи святые мощи находятся в пещерах Киево-Печерской Лавры. Однако для моего 8-летнего внука Ильи, небесным покровителем которого является святой инок, этот вопрос не стоит, он решил его для себя еще в 3-летнем возрасте, объявив, что будет, как Илья Муромец, «сначала богатырем, а потом монахом».
Детское восприятие объединило в одно и богатыря, и преподобного. Значит, так тому и быть.
О дремучих лесах чуть позже, а сейчас мы подъезжаем к Муромскому Свято-Троицкому Новодевичьему монастырю, где покоятся мощи святых благоверных князя Петра и княгини Февронии Муромских – супружеской четы, ставшей образцом христианской семьи, любви, верности, благочестия. Не случайно именно в день их памяти установлен соответствующий государственный праздник.
Мы попали в монастырь в день памяти Собора Радонежских святых, по этому случаю служба совершается в деревянной церкви прп. Сергия. В храме запах просушенного временем дерева и меда – от горящих восковых свечей. На клиросе поют несколько монахинь. Распев монастырский, протяжный. Чувство покоя; того, что ты дома, и никуда идти больше не хочется. В иконной лавке после службы покупаем иконочки святых Петра и Февронии с намерением подарить их и семейным парам, и тем, кто еще только собирается ими стать. Молодая мама выбирает крестик для сына-младенца, которого сейчас будут крестить.
Интересно, каким именем нарекут малыша, может быть, Сергием в честь преподобного? А мы переходим в другой храм обители – Троицкий, чтобы поклониться святым Петру и Февронии. Они умерли в один день, и мощи их находятся в одной раке – так благословил их Бог за верность и благочестие. И я им завидую – тому, что они вместе, даже после смерти…
Выезжаем из города, и наконец-то дорога идет через самый настоящий лес, даже июльской жары – зенита лета – здесь не чувствуется. Мы сворачиваем с дороги и въезжаем в лесные кущи, совсем не глубоко, но чувство – что попали просто в сказочное царство. Высоченные сосны с красновато-коричневыми стволами, их верхушки уходят в небо, а внизу – не трава, а чистые-чистые сухие иголки хвои, поют птицы, и солнце – не обжигающее, а ласковое. Ощущение красоты, хоть и земной, но совершенно необыкновенной. Мы проголодались. На завтрак холодная вареная картошка, захваченная еще из дома, и помидоры – и мне кажется, что ничего более вкусного я в жизни не ела. Этот день, сосны, лесной завтрак – нам как подарок от Бога, и мы дружно Его благодарим. Неужели в раю еще лучше?
Далее едем уже без остановок, прямо в Толгу – основную цель нашего путешествия. Мы стараемся ехать побыстрей и, кажется, даже нарушаем благословение о. Пахомия – не спешить, но, несмотря на это, а может быть, именно поэтому, выигрыша во времени не получаем. Мы застряли в дорожной пробке, связанной с ремонтом на трассе, и в Толгский монастырь прибыли, когда вечерняя служба уже началась.
Толга
Историческая справка
Белокаменный Свято-Введенский Толгский женский монастырь живописно расположен на левом берегу Волги в нескольких километрах от Ярославля. Первоначально он был мужским и основан, по преданию, в 1314 г. епископом Ростовским Трифоном на месте чудесного явления ему иконы Божией Матери. По именованию речушки Толги, впадающей здесь в Волгу, икона названа Толгской. Со временем икона прославилась многими и великими чудесами, вплоть до воскрешения мертвых, а Толгская обитель к 19 в. стала одной из самых благоустроенных и благоукрашенных в России. В годы безбожия монастырь был закрыт, ограблен, осквернен; в 1987 г. – возвращен Церкви в виде руин; преобразован в женскую обитель – первый женский монастырь в России, открытый после гонений. Восстановлен. Теперь только на фотографиях можно увидеть былую трагедию обители и понять, что совершен великий подвиг ее возрождения. Две главные святыни монастыря – чудотворная Толгская икона Божией Матери и мощи свт. Игнатия Брянчанинова (1807 –1867).
Епископ Игнатий – великий подвижник благочестия, аскет, религиозный мыслитель и выдающийся духовный писатель, причислен к лику святых в 1988 г. В этом же году обретены его святые мощи и перенесены в Толгу. Обитель торжественно празднует: день памяти свт. Игнатия – 13 мая, и день памяти Толгской иконы (он же престольный праздник монастыря) – 21 августа (Толгин день). В 2014 г. древняя обитель отметит свое 700-летие.
В монастыре нас ожидал ряд огорчений. Служба совершалась не в том храме, где находятся мощи свт. Игнатия, поэтому сразу подойти к ним не получилось. Надежда на то, что удастся сделать это завтра, уменьшилась, когда мы узнали, что и завтра Литургия состоится не «там». А когда нам объяснили, что «там» производится ремонт, возникла реальная перспектива того, что приложиться к мощам вообще не получится, т. к. послезавтра мы должны будем уехать. Мы все
огорчились. А у меня, помимо огорчения, откуда-то из глубины души всплыло доселе там скрывавшееся чувство вины за то, что по моим лености и нерадению минувший год в плане работы «для души» был для меня далеко не лучшим, и многое из того, на что я просила у святителя благословения год назад перед ракой с его мощами, осталось неисполненным.
При этом мне стал как-то более понятен смысл слов: «обижаться не на кого, кроме как на себя». Чувство обиды «на саму себя» оказалось горьким. От ощущения своей «виноватости» я начала плакать, а после резонного замечания о. Паисия, что лучше бы помолиться, – стала просить у Бога и святителя милости и прощения. Это прочувствованное мной «сама во всём виновата» было, наверное, самим главным подарком мне от Бога и святителя в этой поездке…
К мощам мы попали. Наступило утро, которое, как в сказках говорится, «вечера мудренее»; после Литургии на амвон вышел батюшка и объявил, что сейчас будут совершаться акафисты свт. Игнатию и Пресвятой Богородице в честь иконы Ее 
«Толгской». Акафист свт. Игнатию священник читал пред открытой ракой с мощами. По окончании акафиста все ушли, кроме нас. Мы остались одни у открытой раки, и на 1,5 часа про нас как будто забыли. Мы имели возможность молиться святителю, благодарить его, прикладываться к мощам, просить помощи. А потом еще помолиться Божией Матери пред Ее чудотворным образом.
Далее у нас послушание. Мы режем батоны и ковриги хлеба на мелкие кусочки для последующего выпекания «Толгских сухариков». Вскоре к нам присоединяется паломница-украинка. Она рассказывает о трудностях жизни православных на Украине, связанных с церковным расколом, и в завершение говорит, что по сравнению с ними мы живем «как у Христа за пазухой». Против
чего мы не возражаем, т.к. и сами чувствуем: да, мы живем именно так – хотя как раз перед этим, признаться, слегка пороптали, по причинам самым мелким и несущественным. Вот и ещё один урок от Бога: не ропщи никогда, твой крест – самый легкий. И мы опять благодарим Господа. Незаметно бежит время, мы трудимся монотонно и размеренно. А я вспоминаю свою первую поездку в Толгу и первое послушание. Тогда я около 3-х часов провела в монастырской комнате-холодильнике. В мою задачу входило изготовление и наклеивание этикеток с надписью «Черная смородина с сахаром. 2005 г.» на 3-литровые банки с вареньем. Банок было 150. На улице стояла сорокаградусная жара, а здесь испарители, расположенные вдоль стен по периметру комнаты, были покрыты толстым слоем инея. Я думала, что мне обеспечено воспаление легких, но, к своему удивлению, даже ни разу не чихнула. Выполняю работу до тех пор, пока не слышу звон колокола, призывающий на вечернее богослужение, с послушания спешу в храм и попадаю прямо к раке с мощами святителя. Над ней надпись: «Святителю отче Игнатие, моли Бога о 
нас!», а рядом пришедшие на службу согбенные монастырские схимницы… Ощущение некоторой нереальности происходящего, как в счастливом сне, где исполняется твое заветное желание…
Возвращаюсь в реальность 4-й поездки. Наш чудесный день в Толге еще продолжается… Старинная икона Казанской Божией Матери, изнесенная из одного из близрасположенных монастырей в связи с приближением праздника «Казанской летней», путешествует по населенным пунктам и монастырским обителям. На пароходе икона прибывает в Толгский монастырь, и мы вместе с сестрами и священнослужителями обители встречаем ее прямо на волжском берегу. От солнечных бликов на воде, траве, иконе кажется, что всё вокруг искрится. Оно и действительно искрится – всеобщей радостью. Затем молебен в храме, мы все на нем молимся – мои спутники, я, насельницы монастыря, местные жители. И всем нам хорошо…
Но вот вечернее богослужение, ужин в монастырской трапезной для паломников, еще одно мое послушание – мытье посуды, и день нашего пребывания в Толге завершается. При этом у меня остается чувство, что в монастырских обителях время течет как-то иначе, чем в других местах, а день более насыщен, даже если ты почти весь этот день стираешь в монастырской прачечной мешки из-под сахара с целью превратить их в мешки для мусора (было у меня в одной из поездок такое послушание) или моешь посуду. И ощущение от поездки, как у ребенка, который побывал на праздничной елке и получил много-много подарков – одновременно и долгожданных, и неожиданных. А почему всё именно так – объяснить не берусь.
Людмила Кузнецова