27 июня–17 июля 2012 г. Традиционный крестный ход в честь святых царственных страстотерпцев. Под палящим солнцем, по раскаленной земле идут православные люди всех возрастов – от мала до велика – чтобы засвидетельствовать окружающим и самим себе свою веру. В этом году впервые участником и духовником крестного хода стал клирик Свято-Троицкого собора иерей Александр Степовик. Он утверждает: преодолевая трудности пути, крестоходцы получают нечто очень для них важное. Святоотеческий закон: «Дай кровь и прими Дух» – по-прежнему действует.
– Отец Александр, Вы в первый раз стали участником крестного хода в Вавилов Дол, и не просто участником, а и духовником. Расскажите о своем послушании. В чем заключались Ваши обязанности?
– Я был участником крестного хода, то есть я должен был идти с ним весь путь. На местах стоянок или лагеря я принимал исповедь, потому что все участники крестного хода практически каждый день причащались – Литургия совершалась каждый день, и ежедневное Причастие крестоходцев приветствовалось. Вот это принятие исповеди, а если шире – вообще духовное окормление участников крестного хода – и было моей главной обязанностью как духовника
– Что Вы открыли для себя в крестном ходе с духовной стороны?
Этот вопрос уже задавали, так что мне легко будет ответить. Крестный ход, как и вообще любое общее житие (монастырь или что-то еще), очень сильно и очень серьезно обнажает все страсти. Особенно тщеславие, вспыльчивость, раздражение, иногда это леность, иногда обидчивость. Вот этот клубок тщеславия и лености, раздражения и гнева очень быстро вылезает наружу. Например, сначала идешь-идешь-идешь, чувствуешь – ты устал, надо сделать привал, но делать привал – это не в твоей компетенции. Поэтому идешь дальше, и иногда в голове такое бывает: «да что же такое! почему?» Иногда мы идем медленно, потому что должны учитывать идущих сзади бабушек. Они немощны, идти быстро не могут, а мне, как молодому и энергичному легче идти быстрее. Но мы медленно идем, нам постоянно говорят: «короче шаг». И такое по временам от этого раздражение бывает! Тщеславие иногда, конечно, мучает. Именно крестный ход обнаружил многие живущие во мне страсти. В обыденной жизни они не так ярко проявляются, а новые обстоятельства, новые возможности, увеличение лишений – выявляют многое. Так что это мне с духовной точки зрения очень помогло.
– Как духовному руководителю крестного хода, удалось ли Вам уловить, определить доминирующие качества, настроение его участников?
– Да, конечно. Это, во-первых, было послушание, потому что без него в крестном ходе практически невозможно. А во-вторых – терпение. Это те качества, которые очень сильно здесь помогают. Но, конечно, при этом усталость сочетается с некоей радостью. Что больше всего меня поразило, особенно в первые 2-3 дня, это практически непрестанная Иисусова молитва, которая пелась всеми участниками. Режим у нас такой, – подъем, утреннее правило, Литургия, Причастие, благодарственные молитвы, завтрак, 10 минут на сборы, и мы выдвигаемся. И всё время движения, практически целый день, мы поем Иисусову молитву. И такой непрестанный молитвенный труд дает очень многое. В обычной жизни не так. Суета, заботы, постоянно что-то отвлекает. А тут иди и молись. Присутствие Иисусовой молитвы как-то совсем меняет крестный ход.
Благодаря ей он мне открылся изнутри. Потому что если посмотреть на внешнюю его сторону, то что это? Люди, какие-то фанатики, под палящим солнцем, в невозможную жару, по асфальту раскаленному, который даже иногда прилипает к твоим кроссовкам, идут, без воды, изнемогают все. Зачем такой подвиг нужен? Зачем себя так мучить? И поначалу, в первый день, я тоже так думал: «Господи, куда я попал?». А потом, когда я уже изнутри стал участвовать в крестном ходе, моё отношение к нему полностью переменилось – молитва, послушание, соборность.
– Помогают ли трудности пути, переносимые ради Бога, – жара, физическое утомление и т. п. – в обретении сил духовных?
– Конечно. Когда у тебя достаточно физических сил, то на духовные силы иногда можешь внимания не обращать. А когда ты уже изнемогаешь, то ты только ими и держишься. Заставляешь себя духовными какими-то, благочестивыми порывами настраиваться на молитву. А когда сам трудишься, недостающее восполняет Бог. Лишения привлекают к нам помощь Божию.
– Каков был молитвенный труд участников крестного хода?
В основном это Иисусова молитва –такое вот постоянное молитвенное молитвенное правило в течение всего крестного хода. А кроме того – утренние и вечерние молитвы, вечернее богослужение, Литургия, часто были водосвятные молебны, несколько раз просили участники совершить панихиду в память о ком-то. Были случаи, когда мы вставляли молитвы о кормящих, и т. п.
– Можно ли считать участие в крестном ходе своего рода исповеданием веры?
– Да. Исповеданием веры его можно считать, потому что очень многие люди по-разному относятся к крестному ходу, и когда они видят, что мы идем с иконами, поем православные славословия, конечно, это исповедание веры. Но мне кажется даже, может, это сугубо моя точка зрения, что крестный ход важен не только как исповедание своей веры для окружающих, но он очень важен для самих участников крестного хода именно в молитвенном правиле. Если бы у нас не было этого молитвенного правила, мне кажется, крестный ход был бы совсем другим. Я думаю, что крестный ход – это некий такой подвиг, который нужен прежде всего самим участникам. Миссионерский подвиг направлен на окружающих людей, а крестный ход, я почувствовал это, был важнее для меня самого.
– Как относились к крестному ходу жители населенных пунктов по маршруту его следования. Как вас встречали?
– Встречали по-разному. Слава Богу, никаких эксцессов не было, каких-то таких ситуаций, в которые пришлось бы вмешиваться. Бывало, что встречали нас просто с некоторым любопытством. Но бывали и случаи, когда нас встречали целыми поселками. Люди выстраивались в колонну, преклоняли свои колени, свои спины, а мы высоко поднимали икону и проносили над ними. Потому что нет возможности приложиться к иконе, это много времени отнимает.
Я был очень удивлен, когда в одном из населенных пунктов нас встретили 60 человек. Для деревни это очень-очень много. У нас число крестоходцев менялось, люди подъезжали, уезжали – в среднем шло человек 120. И 60 человек – это же практически половина крестного хода! Конечно, это радость для нас. Или – когда нас, например, машины догоняли, обгоняли крестный ход, из них люди выходили, садились под икону, потом они опять садились в машину, опять нас обгоняли и опять садились под икону. Это было так удивительно и так хорошо.
– Были ли какие-то эпизоды, события, люди, особенно Вам запомнившиеся?
– Конечно. Я не буду брать саму организацию крестного хода. Можно было сказать и о Чамышеве Сергее Михайловиче, и о работниках трапезной и т. д. Все они заслуживают глубокого уважения, но если брать именно крестоходцев, то там была из Ртищева некая Галина Александровна – очень пожилая, очень тучная, и ей было очень тяжело идти. Она, наверное, во второй день, полностью разбила себе ноги и со слезами сказала: «Пожалуйста, не отправляйте меня никуда, дайте мне дойти до конца». Ну, конечно же, у нас и скорая помощь ей помогала, и ее подвозили, и она оставалась в лагере, и участвовала на кухне… но она до конца, до Вавилова Дола, дошла. У нас была женщина, которая шла с ребенком. Конечно, ее тоже подвозили. Но какая здесь нужна выдержка, с малышом-то! А малышу было 2 года! Есть воспоминания и другого рода – были люди, которые в крестный ход приносили некоторые ереси.
– А что за ереси?
–Ну, например, отношение к царю Николаю. Мы, православные люди, почитаем его как страстотерпца, а они считают его царем-искупителем. Император Николай является святым, он предстоит пред Престолом Божиим и является заступником русского народа перед нашим Владыкой Творцом Господом Богом. Но никогда мы не допускаем мысли, что он искупитель и может искупить своей смертью какие-то грехи всех остальных. Согласно православному вероучению, таким Искупителем является только один Господь Иисус Христос. Мы попросили этих людей либо держаться православного вероучения, либо, чтобы не вносить смуты, с крестного хода удалиться. Некоторые ушли, некоторые сказали: «ну, мы подумаем, батюшка, может, с Вами пообщаемся по этому поводу». Мы общались, они подходили, спрашивали. Некоторые, хотя и не полностью, свое мнение переменили, по крайней мере, какие-то сдвиги произошли.
– После лет безбожия первый крестный ход в Саратове состоялся по благословению и под руководством епископа Нектария (Коробова) в 1994 г., при большом воодушевлении верующих. Теперь крестный ход обычное явление церковной жизни, не делает ли это его явлением «обыденным»?
– Нет, обыденным он никогда не сможет стать, потому что обыденность – это привычка. Привыкнуть к крестному ходу просто невозможно. Потому что это подвиг, а подвиг всегда требует очень больших и духовных, и физических сил, и привыкнуть к этому непросто. Поэтому, я думаю, привычки здесь нет. А то, что крестные ходы стали традицией, это очень хорошо.
– Как Ваши родные отнеслись к Вашему столь долгому отсутствию?
– Поначалу перспектива моего отсутствия в семье, где есть трое малышей, была воспринята не очень хорошо. Конечно, супруге было нелегко. Но потом, когда это известие ей уже было осознано и принято, она отнеслась ко всему с терпением и пониманием. «Ну что ж, – она сказала мне, – раз Господь Бог так соблаговолил, значит, надо идти». Иногда нам кажется, что что-то нам совсем не нужно, даже нам иногда бывает и нехорошо, и тяжко, а потом оказывается, что это Промысл Божий. Промысл Божий действует.
Люди некоторые сомневаются, думают, надо ли им идти в крестный ход или не стоит. У меня есть такое пожелание: если сомневаетесь, думаете, что 20 дней не осилите, пройдите хотя бы день – другой. Мы проходим по населенным пунктам, откуда всегда можно уехать в Саратов, недалеко и федеральная трасса, ходят автобусы. Так многие и делают. Если держит работа – приезжают только на выходные. Но зато они участниками-то были. Важно само участие. Очень много рекомендаций – что с собой брать. Но всё это мелочи, второстепенное. Самое главное – это решиться на некий духовный подвиг.
Беседовала Ольга Урядова