Недавно на сайте Православие.Ru. я прочитала рассказ, который называется «Добрая история про трамвай и маленькую девочку», его написала Хатуна Раквиашвили.Когда рассказчица была еще совсем маленькой трехлетней девочкой, каждое утро они с мамой садились на первый трамвай, который вез их в детский садик и на работу. Чтобы не опаздывать на службу, маме приходилось отпускать ребенка одного, а самой ехать дальше, так как опаздывать было никак нельзя. И она с тоской провожала взглядом удаляющуюся фигурку дочери, идущей к воротам детского сада. И вот мама стала замечать, что водитель трамвая не торопился закрывать двери и трогаться, пока девочка не скроется в воротах. Так продолжалось три года, женщина даже не пыталась узнать, почему так происходит. И вот, спустя годы, подросшая героиня рассказа ехала в трамвае и вдруг услышала, как вагоновожатый обратился к ней с такими словами: «Привет, малышка! Как ты выросла! Помнишь, как мы с твоей мамой тебя до садика провожали?»
«С тех пор прошли года, и я, идя мимо той остановки, всегда вспоминаю эту историю и доброту вагоновожатого, который не прибавлял скорости ради спокойствия чужой ему женщины. И у меня на душе становится тепло», – этими словами Хатуна Раквиашвили закончила свой короткий трогательный рассказ.
Прочитав его, я поймала себя на мысли, что вот такие истории о безымянных праведниках, которые делают добро, не задумываясь и не ожидая награды даже в виде благодарного взгляда, трогают меня более всего.
И я стала пересказывать историю про трамвай своим детям, друзьям, соседям. Мне кажется это очень важным именно в наши дни.
И вот сидим мы с соседкой по даче на ее веранде и пьем чай с вишневым вареньем, любуемся великолепным садом, и я в который уже раз делюсь своими чувствами по поводу упомянутого рассказа, и по щекам у меня текут слезы.
– А знаешь, – после нескольких минут задумчивого молчания сказала мне Оля (так зовут соседку). – У меня ведь тоже в детстве была подобная история. И тоже про трамвай.
Мы жили на улице Челюскинцев в коммунальной квартире в старом купеческом доме с таким темным подъездом. Каждый день в семь утра папа, перед тем как ехать на работу на завод, отвозил меня в детский садик. Конечная трамвая находилась недалеко от нашего дома, и мы всегда слышали, как дребезжал вагон, делая кольцо – это было знаком, что нам с папой пора выходить из дому. Мы жили на втором этаже, а под нами в своем закутке жила женщина – все ее с презрением назвали Наташка-пьяница. Жила она тихо, незаметно, никто ее не уважал, а она ни к кому с дружбой не лезла. Так вот, когда мы с папой начинали спускаться по темной лестнице, она в своей квартирке включала лампочку над дверью, и так освещала нам путь. Когда мы открывали дверь подъезда – лампочка гасла. Никто Наташку-пьяницу об этом не просил, никогда не благодарил, она просто каждый день включала нам свет, чтобы мы не упали.
Оля помолчала, а потом добавила:
– Мама меня Наташей хотела назвать, но из-за того, что у нас в соседях была эта Наташка-пьяница, назвала Олей. А Наташка эта умерла потом, я даже не знаю от чего…
И еще одной историей хочется поделиться мне с читателями. Историей из жизни нашей собственной семьи. Моя мама любила вспоминать день, когда у нее родилась я, пишущая эти строки. А точнее утро того дня.
Накануне мама ночевала в семье своего брата, который жил в городе Энгельсе. Ночью мама почувствовала, что у нее началась схватки, и утром она поспешила на берег Волги. Наш красавец-мост в ту пору не был еще достроен, поэтому в Саратов добираться приходилось на пароме. Мама всегда очень красочно описывала то солнечное октябрьское утро. Я так и вижу синий блеск уже холодной волжской воды, свою красавицу-мамочку, двоих старичков на скамье напротив, а у их ног – ведро с большими красными яблоками. Бабушка с беспокойством вглядывается в лицо беременной молодой женщиной, видит, как расширяются время от времени ее зрачки и вздрагивают черные кудри, а дедушка, не зная, чем помочь, просто протягивает ей яблоко… А когда уже на берегу мама медленно с частыми остановками шла вверх по Бабушкиному взвозу на улицу Советскую, пожилая пара сопровождала ее на расстоянии из скромности, видимо, не решаясь подойти ближе. Так они и шли – моя мама и двое стариков с ведром яблок позади. Проводили они незнакомую им молодую женщину до самого дома.
Сколько уже прошло лет, разумеется, нет уже в живых тех добрых стариков, нет и моей мамы. Но тихий свет того дня, идущий не только от солнечных лучей и синей глади волжской воды, но более всего из душ неизвестных мне пожилых людей, согревает меня и сегодня.
«Гимназический взвоз» №18
Елена Гаазе