Ярешко Александр Сергеевич – доктор искусствоведения, профессор Саратовской государственной консерватории имени Л.В. Собинова. Сегодня он отвечает на наши вопросы, связанные с фестивалем, колоколами и его профессиональной деятельностью.
– Александр Сергеевич, давайте побеседуем немного о колокольном звоне. Как произошла Ваша первая встреча с колокольным звоном?
– После окончания Саратовской консерватории, я был приглашен в Астраханскую консерваторию, которая тогда была только открыта, и стал вести там курс народного творчества, историю музыки. Я стал глубоко изучать русскую музыку, и услышал множество звонов. Это Глинка, Мусоргский, Рахманинов, Скрябин, Свиридов, Шостакович. А о звонах мне не было ничего известно. Я стал изучать литературу в Ленинской библиотеке в Москве, поднял источники 19 – начала 20 вв. И увлекся этой темой – просто взял магнитофон и стал записывать звоны. Начал с Астрахани, где работал. По счастливой случайности, там было четыре церкви и все они звонили. Практически все звоны на Волге при советской власти были разрушены, а вот там у нее не дошли руки – и в Астрахани остались и потомственные звонари, и звоны. Я начал записывать, а потом уже стал ездить по всей России. Позже написал статью: «Колокольные звоны – инструментальная разновидность русского народного творчества». Она была опубликована. Написал кандидатскую диссертацию. А конце 1980-х гг. я и другие энтузиасты организовались в Ростове Великом в ассоциацию колокольного искусства – стали ближе знакомиться друг с другом, объединяться, проводить конференции, фестивали колокольного звона. Первый президент у нас был Кухначев – математик, физик по образованию, он занимался акустикой. Потом сообщество выбрало в президенты меня, и я до сих пор возглавляю это движение. Поначалу это были несколько энтузиастов, которые восстановили колокольный звон в Ростове Великом, в Архангельске. Движение расширялось, и теперь это уже не про-сто ассоциация, а большое сообщество людей, которые этим занимаются. Все, кто захотел научиться звонить, изучать традиции. Мы встречаемся в разных городах – и в Санкт-Петербурге, и в Москве, по всей России.
– Значит, Ваша ассоциация колокольного звона зародилась не в Саратове?
– Получилось так, что когда мы занимались изучением звона в Ростове Великом, нас поддержал министр культуры России Милентьев. Там ведь со-хранилась звонница 17 в. Там великие колокола, музейный комплекс, Успенский собор. Там мы и организовались в ассоциацию, а на следующий год я уже провел фестиваль колокольного звона в Саратове, и здесь стали зарождаться многие традиции. Например, приехал мальчик с Урала, послушал и говорит: «Хочу лить колокола!» И мы с Кухначевым всё ему рассказали, по-казали. И теперь он крупнейший производитель, у него целый завод «Пятков и компания», они льют колокола на Урале…
– Много ли у Вас единомышленников?
– Вся Россия! Многие стали понимать важность колокольного звона. Мы образовывали и священников, так как новое поколение батюшек вообще плохо представляло, что это такое, и народ. Помню, когда впервые зазвучали колокола на храме Василия Блаженного в Москве, так народ упал на колени на площади. Кстати, это падение на колени и благодарение Господа во время звона я регулярно встречал, когда впервые колокола начинали звучать. Это вызывало необыкновенные чувства всегда. Появились у нас производители – это и Пятков на Урале, Анисимов в Воронеже и т.д. Первые колокола получались плохо – ведь в отливке много тайн, и понадобилось лет десять, чтобы они начали отливать более или менее приличные колокола.
Мы начали создавать школы звонарей. Например, помню, в Краснодарском крае в начале девяностых строилась или восстанавливались тысячи церквей! Представляете – это же казачий край, тысяча церквей и ни одного звонаря! В университете культуры нашел музыканта-ударника, он приехал в Саратов и поучился в школе звонарей. Потом уехал в Краснодарский край, организовал там школу. В нашей Саратовской консерватории я организовал факультатив звонарей, его посещали по желанию те, кто хотел изучать эту традицию. Курс был рассчитан на два года, после чего студенты разъезжались по своим городам и продолжали уже там обучать звонарей. Вот в Орле, к примеру, моя ученица работает в институте культуры, создала школу звонарей, и вот Орел уже звучит. И таких примеров можно привести уже немало.
– А можно сказать, что изучение колоколов, звонов, изменило как-то ваше личное отношение к жизни?
– Ну, вот представьте себе – я учился в советское время в школе, в консерватории, про колокола нам ничего никогда не говорили, хотя еще студен-том в музыке Свиридова слышал эту тему, и она меня захватила. И это, конечно, изменило мою жизнь. У меня сотни публикаций на тему колокольного звона, написана монография. Всё это помогает людям разобраться в данной теме, в этом и есть смысл моей творческой жизни.
– Как вы пришли к вере в Бога? Связано ли это с вашим увлечением колокольным звоном?
– Это непрерывный и постепенный процесс. Знаете, с течением времени мы ведь вообще больше стали знать о жизни, о вере. Я знакомился со специальной литературой 19 в., а это очень солидная литература, я проехал действующие церкви европейской части России, выискивал потомственных звонарей, беседовал с ними. Получал более глубокие представления о мире, о жизни, всё это происходило постепенно в течение сорока лет. И теперь своим студентам я стараюсь дать понимание сложности устройства мира, нашего бессмертия. Я очень люблю слушать митрополита Илариона. Он ведь композитор. И некоторые наши ученики связали свою жизнь с Церковью. У меня есть ученик – Рагин из Новгорода, он приехал специально поступать на на-родное пение, потому что знал, что я преподаю там колокольный звон. Сей-час он священник, настоятель и, разумеется, прекрасный звонарь, написал даже свои работы по колокольному звону. И таких примеров воспитания мировоззрения через изучение звона можно привести множество.
– В одной из своих статей Вы очень советуете родителям отдавать своих детей – и мальчиков, и девочек – в школы звонарей, потому что это им очень пригодится в жизни. Что Вы имеете в виду?
– Всё очень просто. В России чуть ли не каждый второй мужчина умел звонить, а уж слышать и иметь о нем свое суждение могли абсолютно все. Потому что на великие праздники все мальчишки пропадали на колокольнях. Детям большая польза, если они будут уметь звонить и понимать колокола, будет меньше дурного влияния на них.
– А много ли в нашем городе хороших звонарей, и какими качествами должен обладать хороший звонарь?
– Хороший звонарь – это тот, который служит звонарем в данной церкви уже много лет, постиг все тонкости колокольного звона, постоянно совершенствует свое мастерство. Я воспитал не один десяток профессиональных звонарей. Это и Рагин, о котором я уже говорил, в Камышине в музыкальном училище преподает Кузнецов, которого знает вся Россия. Или вот, например, два звонаря есть – муж и жена, они уехали в Бельгию, стали там лауреатами Всемирного конкурса игры на карильоне. Их оставили в Бельгии преподавать там в школе звонарей. Но там, правда, другая система – карильоны – музыка на колоколах, а не колокольная музыка, как у нас.
Наши саратовские Светлана Павловна Маркина (Пьянкова) и ее сестра Татьяна Решетникова (Пьянкова) – прекрасные звонари, постоянно участво-вали в конкурсах. И наш Саратов уже звучит, есть звоны хороших звонарей, которые держат традицию – вот это самое главное.
– Значит, впервые школа звонарей начала возрождаться именно в Саратове?
– Да, можно так сказать. А потом они стали появляться и в других городах. Стало много последователей-ученых, так как колокольный звон является самым сложным музыкальным звуком и требует серьезного изучения. И сами традиции еще далеко не все изучены, нам предстоит эта работа, пока они еще не утрачены. Мы знаем традиции великих звонниц – Ростова Великого, Сергиевого Посада, Псково-Печерской лавры. В Киеве Лавра тоже уже зазвучала, мы дружили и были в контакте, пока они не были разрушены. А с Минском у нас уже много лет очень тесные контакты – я организовывал там школу, она сейчас существует, выпускает множество звонарей. От владыки Филарета у меня множество благодарностей. В Чебоксарах я собирал курсы, и там мы заложили основу православного звона. И так по России мы распространили свои знания и умения. Но появляются новые веяния, например, электронные звоны. Казалось бы, есть уже и школа, и традиции, а неожидан-но возникают вот такие подводные камни. Поэтому наша ассоциация и сего-дня очень нужна, чтобы вместе обсуждать, изучать всё, что происходит с православными звонами, противостоять негативным явлениям.
– Скажите, а нужно ли восстановление колокольных заводов на том уровне, как это было в дореволюционной России?
– Если будут строиться храмы, будет расти и потребность в колокольном производстве. Сейчас еще много церквей, где стоят небольшие звонницы. Но раньше в России каждая сельская церковь имела большой колокол, и звон разносился по всей округе.
– Что бы Вы пожелали сегодняшним ученикам и выпускникам школ колокольного звона?
– Продолжения работы на своих местах, в своих церквях.
Беседовала Елена Гаазе