По благословению Высокопреосвященнейшего Игнатия, митрополита Саратовского и Вольского
Архиерейское подворье — Свято-Троицкий кафедральный собор г. Саратова

Что бы почитать?

Зимняя сказка

    Анечка ждала Новый год с большим воодушевлением! Еще бы — она написала Деду Морозу письмо с солидным списком своих желаний! И из Великого Устюга ей пришел ответ, в котором говорилось, что она хорошая девочка и, конечно, получит все, чего только не пожелает. Анечкина совесть подсказывала ей, что не такая уж она и хорошая девочка, но раз Дед Мороз так считает… Читать далее

«Только с фото теперь улыбнутся знакомые лица…»

На фронтовой фотографии 1942 года – молодой задумчивый человек в пилотке и военной форме, плотно сжавший губы и видящий какую-то одному ему ведомую цель. Но снова во взгляде ни ожесточения, ни ненависти – лишь далекие горизонты писательской мечты. Или воспоминания о погибших друзьях-однополчанах…
Уже после победного окончания войны, в 1948 году, в Саратове вышла книга Б.Ф. Озёрного «Рассказы разведчика» для школьников.

Читать далее

Зима, Рождество, «Серебряные коньки»…

str19-1В один из самых последних дней осени я сидела на подоконнике и смотрела, как на улице в морозном воздухе кружились первые белые «мухи». Настроение было праздничное, и мне захотелось почитать что-нибудь зимнее, рождественское . Мама открыла книжный шкаф и достала оттуда старую книжку, которую сама любила в детстве. Читать далее

Бабушкины истории

Zaitcev1Бабушка выключила в комнате большой свет и зажгла ночник. Затем села поудобнее в кресло, закутавшись в теплую овечью шаль. Кот запрыгнул ей на колени. Бабушка почесала ему за ухом и начала свой рассказ. Читать далее

Мой знакомый медведь

11Один раз я пошел на елку в Сокольники. Нам всем выдали по синему картонному билетику, он был согнут наподобие маленькой книжечки, и на первой странице обложки сверкала золотистая надпись: «С Новым годом!» А когда билетик раскрывался, между его страницами вырастала нарядная елка, она торчала торчком, и вокруг нее на задних лапах стояло разное зимнее зверье, зайцы и лисицы, все в теплых тулупчиках и шапках-ушанках. Читать далее

Лето Господне. Рождество. Иван Шмелёв

4Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну, что же… Не поймешь чего – подскажет сердце. Как будто, я такой, как ты. Снежок ты знаешь? Здесь он – редко, выпадет – и стаял. А у нас, повалит, – свету, бывало, не видать, дня на три! Все завалит. На улицах – сугробы, все бело. На крышах, на заборах, на фонарях – вот сколько снегу! С крыш свисает. Висит – и рухнет мягко, как мука. Ну, за ворот засыплет. Дворники сгребают в кучи, свозят. А не сгребай – увязнешь. Тихо у нас зимой, и глухо. Несутся санки, а не слышно. Только в мороз, визжат полозья. Зато весной, услышишь первые колеса… – вот радость!.. Читать далее

И наш дядя Ваня

1Иван Сергеевич Шмелев, писатель теплой, детской веры, художник, каждым своим словом неразрывно связанный с русской патриархальной жизнью, – он оказался выброшен из родной страны. Его единственный сын Сергей, офицер врангелевской армии, был расстрелян красными в Крыму. Иван Шмелев нашел приют во Франции, где жила племянница жены писателя Юлия Кутырина, вышедшая замуж за французского дипломата. У Юлии был сын, маленький Ив. Он был крещен по православному обряду, и крестным отцом его стал Иван Сергеевич Шмелев. Мальчика, родившегося во Франции, и старого русского писателя на долгие годы связала крепкая и нежная дружба. Читать далее

Сказка о заветной Мечте

Это произошло ярким солнечным весенним утром.

Артём вышел из подъезда и от обилия света невольно зажмурил глаза. Конечно, это длилось секунду. А вот когда он их открыл, то взгляд сразу упал на черное перо, оброненное какой-то птицей. Оно переливалось всеми цветами радуги и невольно завораживало.

Недолго думая, сам не зная почему, мальчик быстро сбежал по ступенькам крыльца и поднял перо. Оно было похоже и не похоже на те перья, которые он видел раньше. Казалось, ничего особенного. Обычное перо вороны или галки, а может даже и голубя …, попробуй, разбери! Он же не орнитолог – специалист по птицам. Вот если бы дело касалось марок машин, тут бы он как по книжке отвечал … Перышко было странным. Тёплым и как бы живым. Читать далее

Под соснами

Апрель превратился в май. Снега в лесу совсем не осталось, а солнце грело и грело. Оно меня совсем разморило после бессонной ночи на глухарином току. Я шел по болоту и время от времени бухался на колени в моховую кочку — собирал прошлогоднюю клюкву. Перележав зиму под снегом, клюква стала синеватой и сладкой.

За болотом оказался бугор. Здесь росли десятка два сосен.

Я снял куртку, постелил ее и прилег под соснами. Бугор сплошь был усыпан божьими коровками, как давешние болотные кочки  клюквой. Мне это понравилось, но скоро я понял, что клюква лучше божьих коровок хотя бы потому, что она не двигается. Напрасно я просил их улететь на небо и принести хлеба — божьи коровки ползали по лицу, забирались в волосы и за пазуху. Вначале я сощелкивал их, а потом плюнул и, перевернувшись на спину, стал глядеть вверх. Сосны уходили в небо. Казалось, они растут прямо из  меня, из моей груди. Божьи коровки взлетали, и тогда было видно, как закручивается между стволов кирпичная и прозрачная точка. Вверху дунул ветер. Сосна уронила шишку. Шишка гулко ударилась о землю. Читать далее