Аркадий Махсумов переехал в наш город из Таджикистана. Покидать места, где прошло твое детство, юность, где ты встал на ноги и обрел веру, совсем не просто. Махсумов – это фамилия отчима, человека, ставшего для Аркадия по-настоящему родным и близким, поэтому Таджикистан для него – место особое. Но пришло время, когда жить в Средней Азии русским стало почти невозможно, и Аркадий вместе со своей семьей перебрался в Саратов. Здесь Аркадий и Наташа, его жена, стали прихожанами Свято-Троицкого собора, органично влились в общую жизнь, полюбили наш город, трое из четверых их сыновей родились на Саратовской земле. Увидеть Саратов глазами некоренного жителя и удивиться вместе с ним вещам, ставшим для нас привычными настолько, что мы перестали их замечать, – очень полезно.
Странно звучало это слово – «Саратов»… Почему – Саратов? Не Москва, не Новосибирск, не Тула – Саратов, и всё тут! Такие мысли роились в моей голове незадолго до отъезда из маленького городка в далеком Таджикистане. Два обстоятельства усиливали мою задумчивость – переезд был в неизвестность и задумывался как переезд навсегда.
Правда, года за три до этого отъезда обстоятельства заставили меня на сутки застрять проездом в Саратове. Отсидеться в гостинице «Словакия» не удалось. Мой коллега и попутчик оказался чрезвычайно бойким и чуть не за руку потащил меня слоняться по центру города и, энергично раскидывая руки в указующих жестах, пытался передать мне свои обрывочные знания о достопримечательностях города. И хотя я почти ничего не запомнил из сказанного им тогда, но картины города удивительно ярко запечатлелись в моей памяти. Саратов запомнился мне тогда очень теплым и красочным, живым и дышащим какой-то непосредственностью. Еще бы – после нескольких лет в закатанной под бетон Москве для выросшего в сравнительно небольшом городе парня — это был глоток воздуха. К счастью, я не увидел в тот короткий визит новых безликих районов, которые везде есть и везде они одинаковые. Сейчас могу расшифровать шепот сердца, поднявшийся во мне тогда: «Здесь я бы мог жить…». Да-да, буквально так. Но это промелькнуло и мгновенно забылось. И вдруг Саратов вновь показался на моем горизонте. Оказалось, что в Саратовскую область будут перебираться родители моей жены Наташи. Только два города вызвали у меня это чувство – Саратов и Красноярск. Чувство такое: «Какой русский город…» Русский не по составу преимущественного населения, нет – по духу, по настроению. Загадка Саратова в том, что несмотря на разнообразие архитектурных форм – ведь не секрет, что купцы и промышленники, определившие облик города до революции, не стремились сделать или соблюсти его «русским», напротив, много европейского, авангардного для своих эпох было привнесено в облик Саратова. Несмотря на это общий вид города без слов говорит нам о русском духе, русской основательности, неспешности, задумчивости и в то же время жизнелюбии. Не помеха этому обилие немецкого, итальянского, голландского в архитектуре – всё это парадоксально органично слилось в общий, русский ансамбль. Параллель с Красноярском тоже не случайна – оба города основаны в одну эпоху.
Но конечно, город – это не только архитектура. Это прежде всего люди. Мне это хорошо известно на примере из собственной жизни. Город, в котором прошла моя юность, постепенно покинули все мои друзья и близкие люди, и последние годы в нем были тягостны от того, что свет в окнах знакомых домов уже не звал меня зайти, перестали встречаться знакомые лица на улицах, и всё стало холодным и чужим. Такова судьба всех городов Средней Азии, где когда-то жили русские (в широком смысле) люди.
Не раз мои новые знакомые в Саратове, узнав, что я переехал сюда недавно, интересовались: «Ну и как вам саратовцы?..» На такой вопрос всегда ответить нелегко, ведь мы все очень разные, но, наверное, сть доля правды в том, что существует характер, дух города. Для меня саратовцы – философы, стоики, немного эпикурейцы, немного скептики, но всегда – люди широкой, волжской, настоящей русской души. А как же – природа много определяет в характере человека. Нравится в саратовцах неспешность, отсутствие суеты. Они круглый год словно только что с дачи или из бани – такие благостные и невозмутимые, говорят – как Волга течет – протяжно, неторопясь, это подкупает. Чувствуется в них (или уже – в «нас»?) практичность, стремление обустроить жизнь, любовь к красоте, и купеческая, наверное, генетически заложенная основательность.
Не могу не сказать и о том, что все без исключения люди, встретившиеся нам с первых шагов в Саратове, словно сговорившись, освещали наш путь добрым отношением, заинтересованностью, стремлением помочь, подсказать, поддержать. Это и люди, сдававшие нам первое жилье, и детские врачи, и акушеры, «рожавшие» с нами детей, и разные чиновники, идущие с нами по жизни в разных нуждах… Но в первую очередь – это люди нашего любимого Свято-Троицкого собора – батюшки, прихожане, многие из которых стали не просто друзьями – нашей семьей. А отец Александр Степовик стал вос-преемником от купели для троих наших сыновей, нашим родным и близким человеком. Ну что тут скажешь – Господь носит нас на руках, и часто это – руки саратовцев. Думая об этом сегодня, хочется поцеловать эти замечательные руки, прижать к сердцу этих людей, поблагодарить Господа за них. Сегодня, после пяти прожитых здесь лет, мне хочется надеяться, что хотя бы тихим голосом, несмело могу назвать себя саратовцем, что мне удалось хоть в чем-то соединиться с этим замечательным городом, стать его частичкой.
Отдельно коснусь здешней природы. Она завораживающе красива. Это и заволжские просторы, где горизонт зовет взлететь над степью, и разливы Волги, бескрайние, как море, и острова, причудливо рассыпанные по серебристой глади великой реки. А когда оказываешься на вершинах холмов, окружающих Саратов, и видишь, как далеко открывается простор с этих высот, то понимаешь, почему наши древние предшественники основали здесь поселение, а затем и казаки пришли сюда, понимая, как удобен и важен будет город, основанный здесь. А тот, кто хотя бы раз увидит ночной Саратов с одной из его вершин, не сможет забыть его никогда. Здесь словно встречаются Русь исконная и азиатские степи. Их признаки так тесно и причудливо переплетаются в этих местах, что возникают иллюзии азиатских городов, которых так много видел я на своем веку, и тут же проступает русская старина и величавость, и все это как пестрота мазков на полотнах импрессионистов – хочется отойти на расстояние фокуса, чуть отрешиться, замереть и любоваться… Взять хотя бы пирамидальные тополя, которых так много в Саратове, – они возвращают на улицы то Ташкента, то Душанбе, напоминая, что Азия близко, она дышит горячими сухими ветрами уже на границах Заволжья… А в степях растет – трудно поверить – джуда! Да-да, самая настоящая джуда, какая не растет в России наверное, больше нигде, а здесь – пожалуйста. Те кто не жил в Средней Азии, и не поняли, о чем идет речь. Я когда увидел ее первый раз – опешил! Вот такая она таинственная, природа здешних мест. Такая и душа у нас, здешних жителей. Что не понятно жителям средней полосы, то скорее понятно нам, привычно и близко. Недаром светит над нами азиатское палящее солнце, растут азиатские алые трескучие арбузы… Но зато зимы – истинно русские, с морозцем, пушистым снегом и в то же время такие ласковые и радостные! Могу много еще говорить о Саратове, только всего не выговорить. Да и у каждого он свой, Саратов. Раз при мне кто-то молодой для красного словца бросил: «Да чего тут любить, в Саратове?..» А мне хочется сказать: «Да чего тут не любить, в Саратове?!».
Может, кто-то скажет, мол, слишком уж картина приторная получается, все хорошо и никаких проблем. Конечно, проблемы есть. Но есть они везде, и они ничем не уникальны и везде одни и те же. И главный их корень в том, что мы мало любим свой город, свой край, своё Отечество. И оттого оно часто у нас не обихожено, заброшено, поругано. Хочется пожелать всем оглянуться и посмотреть любящими глазами на всё, что нас окружает, и поблагодарить Господа за то место на земле, которым он нас одарил, тем более, что место это – часть России-матушки.
Аркадий Махсумов пишет замечательные стихи, многие из них родились на нашей земле. Скоро выйдет и первый сборник его произведений.
Гимназический взвоз №3 (12)